КУЛЬТУРНАЯ РЕВОЛЮЦИЯ
"Кислород" Ивана Вырыпаева сначала был модным спектаклем "новой драмы" в подвальчике Театра.doc, а теперь приобрел форму кинофильма с солидным бюджетом, феерическим клиповым монтажом и сложнейшим саундтреком.
"Кислород", выходящий в российский прокат 30 июля, совершенно не похож на блокбастер. В нем, как и в спектакле, нет никакого сюжета: парень и девушка, поданные крупным или средним планом, читают ритмичные, похожие на рэп речитативы о жизни и смерти, о евангельских заповедях, об убийстве и прелюбодеянии, о вере и ее последствиях. Тексты многословны, читаются быстро, словно на бегу, на последнем дыхании, иногда актеры пританцовывают. Словесный ряд монтируется с фрагментами хроники, кадрами-фантазиями, погружается в могучую музыкальную стихию, и все это создает эклектичную картину современного мира, пронизанного агрессией и насилием. Зачином этой темы становится частный уголовный случай (парень зарубил жену лопатой), а кодой — массовые убийства в горячих точках планеты.
Фильм Ивана Вырыпаева — сгусток провокативной энергии, только не на обжитом пятачке сцены, а в виртуальном экранном пространстве. Актеры Алексей Филимонов и Каролина Грушка воплощаются в разных персонажей, оставаясь каждый в своем образе: он типовой герой городских окраин, она красавица-интеллектуалка. В какой-то момент эта парочка даже совершает пробежку по городам Европы, вбегая в кадр на фоне Эйфелевой башни, а выбегая где-то в центре Рима. В сочетании с внешностью Каролины Грушки, новой музы Вырыпаева, это вносит в картину чужеродный оттенок туристического гламура.
Иван Вырыпаев ворвался в кинематограф нашумевшей дебютной лентой "Эйфория", восхитившей одних и оттолкнувшей других дыханием неоварварского эпоса, экстремальными сценами и как бы доисторическим сознанием. Действие "Эйфории" разворачивалось на мифологических донских просторах, это было, как сказал знаменитый режиссер Гильермо дель Торо, "чистое, неотцензурированное кино XXI века".
"Кислород", напротив, совсем не стесняется своей театральной природы и даже нарочито ее подчеркивает. Однако он предельно кинематографичен, и в этом смысле справедливы награды, присужденные ему на сочинском "Кинотавре" за лучшую режиссуру, музыкальное решение и приз кинокритиков "Белый слон". Это фильм-синтез, формирующий художественную целостность из абсолютной эклектики.
Революционность "Кислорода" не только в его форме, но и в текстах, которые способны оскорбить слух уже не матерной лексикой, как в "Эйфории", а богохульством и богоборчеством. Мрачные православные хоругвеносцы в финале монтируются с рассуждениями о том, как евреи из-за веры убивают палестинских детей, так что легко можно себе представить противников фильма из любых политических и конфессиональных лагерей. Однако Вырыпаев ничего от себя не утверждает: он дает срез обыденного сознания, погруженного в хаос стереотипов и при этом живущего стихийной, первобытной жизнью, подчиненной основным инстинктам. Его инстинктивная религиозность напоминает скорее веру "в главное", присущую советскому человеку, да и постсоветскому, кажется, тоже.
Интервью с Иваном Вырыпаевым читайте далее.