В предвыборный марафон наконец вступил и министр культуры России Евгений Сидоров: в министерстве прошла пресс-конференция, собравшая многочисленную аудиторию. До самого последнего момента не было известно, какой же именно предвыборный блок собирается представлять министр. Теперь сомнений нет — "Наш дом Россия" (впрочем, как депутат этого созыва он по-прежнему остается и "выбороссом"). Хотя журналистов и предупреждали, что можно задавать самые провокационные вопросы, все было весьма корректно. Перечисленные заслуги министра — стипендии молодым художникам, пенсии пожилым, умение обходиться малыми средствами, освобождение от некоторых налогов, завершение реконструкции Третьяковки, филиала Малого театра, Салтыковской библиотеки — явно перевешивали все еще раздающиеся в его адрес упреки в "западничестве" и распродаже российских трофеев. "Хотя я и был западником в юности, но с годами гармонизировался", — утверждает министр и добавляет: "У России свой особый путь, и не западный, и не евразийский". Очередное же депутатство необходимо ему, чтобы "завершить начатое дело до конца". Он верит в свои силы и в силу представляемого им движения, которому пророчит 5% мест в новой Думе. Будет ли все так, как планирует Евгений Сидоров, говорить рано. Но очевидно, что у министра есть опасные конкуренты: с одной стороны, Николай Губенко, патриотически настроенный, а значит, поддерживаемый значительной частью населения; с другой — Никита Михалков, соратник по движению и фаворит нынешней власти. Министра это, кажется, не пугает: если что, он готов "вернуться к своему письменному столу".
Соб. инф.
Архитектор Пей вновь одержал победу над историческими памятниками
Пять лет назад правительство Люксембурга решило создать в столице страны музей современного искусства. Проект был заказан одному из самых старейших, знаменитых и экстравагантных архитекторов мира, американцу по месту жительства и китайцу по рождению Йо Минь Пею. Пей построил немало оригинальных зданий в Америке, среди них были и художественные музеи, например, Музей изящных искусств в Бостоне, но подлинную славу и авторитет ему принесли пирамиды Лувра — один из самых дерзких примеров проникновения современной архитектуры на территорию исторического памятника. Архитектор выбрал для здания музея в Люксембурге место прямо в Тюнгенском форте, со стороны трех крепостных башен XVII века, включенных ЮНЕСКО в число охраняемых памятников мировой культуры. Люксембургские ревнители старины объявили подобную экспансию надругательством над национальным сокровищем и сумели убедить правительство заморозить проект. Через пять лет после этих событий новый премьер-министр страны вновь обратился к Пею. В соответствии с переработанным проектом площадь музея сократилась примерно на треть, а стоимость строительства — наполовину. Тюнгенский форт оказался почти не затронут, крепостные башни остались в неприкосновенности. Тем не менее в жертву музею оказалась принесена целостность архитектурного ансамбля форта, что опять-таки вызвало недовольство общества защиты памятников. Но Пея, в свое время выдержавшего натиск французских защитников исторических архитектурных ансамблей, этот ропот не смущает. Более серьезную опасность представляет заявление министра культуры Эннико-Шепге, что переоборудованное под выставки в виду "года культуры" люксембургское Burger-Casino сможет и в дальнейшем выполнять функции выставочного зала, а значит, площадь музея современного искусства можно еще подсократить. Проект музея вскоре представят на рассмотрение парламента, и если он будет одобрен, в начале 1997 года Пей совместно с архитекторами Джорджем Миллером (США) и Джорджем Рейтеом (Люксембург) сможет приступить к его осуществлению.
Газета Handelsblatt и соб. инф.
Камерный соцреализм становится недорогим антиквариатом
Вяло обозначившаяся с началом выставочного сезона новая мода на соцреализм, которая ранее имела сторонников лишь среди заинтересованных консервативных институций, располагающих основательными запасами такого рода "художественного наследия", ныне стала затрагивать и коммерческие структуры. Избегая коробящего пафоса и одиозной идеологической патетики, галереи отдают предпочтение камерному станковому искусству 20-50-х годов, представляя его как некий антиквариат советского времени — недорогой и близкий среднему потребителю "среднерусскими" же сюжетами. Открывшаяся в галерее "Интерколор" выставка живописи Петра Губарева (1906-1994) как раз демонстрирует такого рода искусство. Умеренная дерзость колорита московских, владимирских и рязанских пейзажей свидетельствует о некогда приобретенных навыках во ВХУТЕМАСе--ВХУТЕИНе, о которых, впрочем, художник старался позабыть во время последовавшего добровольного уединения в деревенской глуши.
Соб. инф.
Есть ли в России электронная музыка где-нибудь кроме Москвы?
В рамках музыкального фестиваля, устроенного по случаю предстоящего VII Съезда композиторов России, в Московском доме композиторов прошел концерт электронной музыки. Если принимать всерьез название фестиваля — "Панорама музыки России", — получается, во-первых, что за исключением Москвы электронной музыки в России нигде больше нет (единственным автором из провинции была Татяна Комарова из Екатеринбурга). А во-вторых, сочиняют электронную музыку у нас только люди солидные: самым молодым композиторам уже далеко за тридцать. Сочиняют они музыку, соответствующую своему социальному положению, вполне академичную, в программных традициях добротного русского романтизма и общемирового "ньюэйджа". Это относится и к довольно скромной пьесе "Жанна" Тараса Буевского, и к многозначительной симфонии "Генезис" Владимира Комарова, и к поп-джазовой композиции "Юность героя" Алексея Козлова, в которой компьютер лишь служит заменой его собственному ансамблю "Арсенал", и наконец, к обеим уже хорошо известным пьесам Анатолия Киселева. В "Песне на руинах" (памяти Льва Термена) солирует на терменвоксе Лидия Кавина, в "Играем Шопена" — юная дочь автора Лена на фортепиано. Но зато композиция "Я хотел бы вернуться" Эдуарда Артемьева, сформировавшего у нас эту романтическую традицию, была выдержана в мрачных постиндустриальных тонах. Потенциал новой электроакустики, однако, острее всего чувствует Владимир Николаев, хотя и называет свое сочинение для виолончели (исп. Дмитрий Чеглаков) и электроники "Античным рельефом". Обстановка концерта парадоксальным образом напоминала, с одной стороны, блокадный Ленинград (в неотапливаемом зале публика оставалась в пальто, а рабочие сцены в ватниках), с другой — провинциальную дискотеку: во время исполнения действовала светоустановка, проецировавшая скучные калейдоскопические картинки без малейшей связи с музыкой.
Соб. инф.
Авангард Финского залива
Сегодня в Санкт-Петербурге открывается российско-финский фестиваль авангардных театров "Финский залив", организованный Балтийским фестивальным международным центром в рамках дней культуры Финляндии. Судя по программе фестиваля, театральный авангард у наших северных соседей процветает главным образом в балете. Из трех финских спектаклей два — балетные. Танцевальная труппа "Маленький балет" из Хельсинки покажет работы ведущих финских молодых хореографов, труппа "Солнечный балет" из Турку — премьеру "Преступления и наказания", пластическую версию романа Достоевского. Почему-то к авангарду оказалась причислена финская актриса Аннелли Хеллио, которая сыграет моноспектакль по стихам Анны Ахматовой "Город Питер — его живые и мертвые". Санкт-Петербургский авангард представят Формальный театр с пластическим действом "Орландо фуриозо" и никому не известный коллектив под названием Г.А.М., который представит зрителям трагедию собственного сочинения "Гоголюк, Алексеев, Межерицкий". Фестиваль будет проходить на малой сцене театра Балтийский дом и продлится до 29 октября.
Соб. инф.