23 октября в лондонском Альберт-холле впервые за 11 лет воссоединится Monty Python. Точнее говоря, на сцену выйдут четверо из шести создателей самой смешной в мире телепередачи "Летающий цирк Монти Пайтона" (Monty Python`s Flying Circus), первый выпуск которой BBC показало 5 октября 1969 года. Майкл Пейлин, Эрик Айдл, Терри Джонс и Терри Гиллиам сыграют в честь юбилея мюзикл "Не мессия (он очень испорченный мальчишка)" (Not the Messiah. He`s a Very Naughty Boy) Айдла и Джона Дю Преза по мотивам фильма Джонса "Жизнь Брайана" (Monty Python`s Life of Brian, 1979).
Джон Клиз не участвует в спектакле по неназванным причинам. Возможно, снимается в новом фильме бондианы или поттерианы, озвучивает нового "Шрека". Его послужной список после распада группы весьма насыщен и включает даже отказ от ордена Британской империи. Как, впрочем, насыщена и карьера других "питонов", каждый из которых — "человек-оркестр". Айдл пародировал Пола Маккартни в составе вымышленной рок-группы Les Rutles и сочинил гимн Джорджу Бушу, в котором 14 раз повторяется напутствие: "Fuck You Very Much". Историк-медиевист Джонс пишет сценарии о крестовых походах. Пейлин снимает презабавные фильмы о своих кругосветных путешествиях. Имя Гиллиама, автора "Бразилии" и "Братьев Гримм", в комментариях не нуждается.
А вот Грэхем Чепмен, незабвенный Полковник, снимавшийся для "Цирка" в состоянии своей любимой белой горячки, гей, истинный джентльмен, регбист и курильщик трубок, умер в 1989 году. Впрочем, эта мелочь отнюдь не гарантирует его отсутствия на сцене. В 1999 году "питоны" приволокли на BBC урну якобы с его прахом. Урну, ясное дело, уронили, а прах друга собирали руками, веником и пылесосом.
Смерть никогда не смущала "питонов". Их фамильярная жестокость в общении с костлявой кумой — истинно британский способ преодолеть страх смерти. Достаточно вспомнить легендарный скетч о мертвом попугае, которого продавец втюхал покупателю, уверяя, что приколоченная к жердочке птица просто отдыхает. По данным одного соцопроса, каждый пятый британец мечтает, чтобы на его похоронах сыграли "Always Look On The Bright Side Of Life" — песню Айдла, которую исполняют 140 распятых на крестах древних иудеев в финале "Жизни Брайана".
Как гласит рекламный слоган "Не мессии", это будет штука посмешнее Генделя: "Like Handel only funnier". Кто бы сомневался.
Фирменная сдержанность, с которой британская пресса сообщает о премьере, лишь оттеняет ее всемирно-историческое значение. Воссоединение "Монти" — событие уровня воссоединения The Beatles. Дело не только в том, что они ровесники. Их аристократически-анархическая передача, вопиюще некорректная, пропитанная похабенью, на которую способны лишь выпускники Оксфорда и Кембриджа, такой же символ "свингующего Лондона", как и музыка 1960-х. Если угодно, иррационализм их юмора — кривое отражение такого сугубо серьезного манифеста "свингующего иррационализма", как "Blow Up" (1965) Микеланджело Антониони.
Визуальная составляющая "Цирка" выстроена Гиллиамом, единственным янки среди расфранченных хулиганов из хороших семей, по чисто шестидесятническому принципу поп-артистского коллажа. Гигантская лапища, давящая титры скетчей, заимствована им из картины маньериста XVI века Аньоло Бронзино "Аллегория с Венерой и Амуром". Загадочные черно-белые кадры с аплодирующими кумушками — из хроники, посвященной женским клубам.
Да, "Монти Пайтон", как любые британские анархисты, укоренены в культурную традицию так, что не выдернешь. В их анамнезе — Джонатан Свифт, Томас де Куинси и Льюис Кэрролл, кабаре, подарившее кинематографу Чарли Чаплина, Филдса и Лаурела--Харди, скетчи Питера Селлерса. Но в своем "питоновском" воплощении тип юмора, построенный на нонсенсе, мог появиться только в 1960-х: Monty Python — чистой воды психоделик-рок, притворившийся кабаре. Недаром же, если искать, скажем, их отечественные аналоги, в голову приходят не Алейников со Стояновым, а рок-группа НОМ с их стихийной поэтикой тотального идиотизма. Кстати, тотем "Цирка" — гигантский дикобраз-галлюцинация Норман, выглядывавший из-за лондонских монументов — стеб над детективом сержантом Норманом Пилчером, засадившим в кутузку половину британской рок-сцены за употребление психоактивных веществ.
И что бы ни происходило в Альберт-холле, Норман будет незримо присутствовать там. И пролетарский дебил Гамби, непрестанно жалующийся, что у него болит мозг, тоже. И троица кардиналов, врывающихся в чистенькие домики с прибауткой: "Никто не ждет испанскую инквизицию". Инструктор по самообороне, обучающий защите от маньяка с вишенкой, и рыцарь, лупящий "циркачей" по голове курицей. Голый пианист и Робинзон Крузо, ковыляющий по минному полю, чтобы проблеять в начале каждого выпуска "Цирка": "Эта-а-а..." Никто из эксцентриков не создал всего за пять лет столько незабываемых образов, как Monty Python.
Да, конечно, с ними будет еще и сам Монти, которого никто и никогда в глаза не видел, как и говорящую жабу из "Мертвого попугая". Что это за чудище и где оно живет? По одной версии, это имя восходит к прозвищу одного из столпов британской нации, героя войны фельдмаршала Монтгомери. По другой — к пьянчужке из рассказа Вудхауза, в котором посетители бара первым делом интересовались: "А Монти уже пришел?"
Какое счастье, что на этот вопрос снова можно ответить утвердительно! Да, пришел он, пришел. Уже здесь.