Бритни: героиня века культуры и отдыха
Человек XXI века больше отдыхает, чем работает, и ему все труднее заполнять свой досуг
Массовая культура — это культура демократии, демократического общества, что нужно повторять не уставая.
Парадокс России в том, что, восприняв массовую культуру западного склада, она не восприняла демократических институтов — взяла на Западе худшее, отвергнув лучшее. Ибо массовую культуру можно назвать культурой только в специфическом смысле, который это слово когда-то имело в узком поле этнографических и атропологических исследований, а сейчас приобрело неподобающе широкое применение. Культурой, как в антропологии и этнографии, стали называть образ жизни, быт и нравы населения. Сейчас на Западе, в США особенно, говорят о "культуре подростковых уличных банд", или о "культуре наркотиков", или о "культуре взяточничетва" в правительственных учреждениях. Правда, сохранился термин "цивилизация", "цивилизованный", взятые в оценочном смысле, как показатель высокого развития общества или человека. Но что касается чисто художественной, художнической деятельности, тут понятие культуры отождествилось с тем, что было принято в этнографических описаниях. И чтобы все-таки не путать Бетховена с какой-нибудь Ханой Монтаной, ввели понятие массовая культура, масскульт, "поп-культура". Да, высокая культура и масскульт еще различаются в классификации, но отнюдь не противопоставляются в квалификации, на оценочной шкале они уравнены. Говорить, что Бетховен лучше Бритни Спирс, что Шекспир выше сапог — политически некорректно: это значит признать демократию не способной к подлинно культурному, духовно возвышенному творчеству. Собственно, это молчаливо признается, но недостатком, тем более пороком не считается.
Высокая культура прежде всего требует духовного усилия, громадной работы интеллекта и эмоций — и сублимации, возвышения, возгонки этих эмоций. Культура — это труд, искус и подвиг. И все эти состояния или процессы можно подвести под понятие репрессии, то есть подавления энергии природных инстинктов. Культура или цивилизация (что здесь одно и то же) необходимо репрессивна. Прогресс, в том числе технологический, западного общества привел к уменьшению меры репрессии. Можно сказать — и это не будет неправдоподобным преувеличением, — что человек на Западе больше отдыхает, чем работает. Чтобы заполнить его досуг, создана индустрия развлечений, приносящая доход больший, чем любая производительная деятельность.
Но не нужно думать, что современный западный человек — это расслабленный сибарит. Культурное давление, цивилизационная репрессия отнюдь не исчезли. Нынешний человек живет нездоровой, неестественной жизнью — он живет в мире машин, он утратил существование в органических природных ритмах. Эта репрессия тяжелее какого-нибудь четырнадцатичасового рабочего дня.
Масскульт — это неизбежный, естественный, органический ответ, неизбежная реакция на машинный мир. Произошло "восстание естества", манифестацией которого стал среди прочего секс, сексуальная революция. Произошло своеобразное возрождение язычества. И тут зародилась поп-культура, имевшая даже свою высокую форму — рок-музыку. Это выброс инстинктуальной энергии, подавляемой в машинном мире. Значимо само это высвобождение, вне какой-либо сублимации. Рок-культура знала своих гениев, например Мика Джаггера или Джима Моррисона. (Конечно, и "Битлз", но мне как-то трудно назвать это роком.)
Рок-культура выродилась и измельчала, попав в колесо потребительского общества, превратившего ее в эту самую индустрию развлечений. Мадонна или Майкл Джексон — это уже в сущности танцевальные номера, требующие к тому же дорогостоящего антуража технических средств и многочисленных групп "бэк-артистов".
Но нет нужды уходить в подробности: важна общая картина, культурологическая панорама. Все остальное — частности, например то, что Мадонна будет выступать на Дворцовой площади. Она же не утвердится там на века. Как говорил горбуновский купец на "Травиате": попела-попела да померла. Это не то, что новая застройка Стрелки Васильевского острова или небоскреб "Газпрома" в соседстве Смольного монастыря.
Сказанное отнюдь не значит, что высокая культура в индустриально-демократическом обществе в принципе невозможна. Гениальные одиночки могут появиться где угодно. Но это не рыночный товар, а рынок решает все. Демократия и неотделимое от нее свободное экономическое развитие оборачивают собственный плюс на минус: они создают массовый рынок, на котором может ходить только дешевый товар. И это деформирует если не восприятие, то репрезентацию: откройте высоколобую "Нью-Йорк Таймс", и вы увидите, что о братьях Джонас она говорит чаще, чем об исполнителях Шопена, а в воскресном выпуске соответствующий отдел называется совсем по-советски: культура и отдых.