Фестиваль театр
В столице Прованса открылся традиционный, 63-й по счету Авиньонский театральный фестиваль. Его первый спектакль в нарушение традиции был сыгран не в Почетном дворе Папского дворца, а за городом, в карьере Бульбон, где знаменитый израильский кинорежиссер Амос Гитай представил спектакль по мотивам "Иудейской войны" Иосифа Флавия с великой Жанной Моро в главной роли. Из карьера Бульбон — РОМАН Ъ-ДОЛЖАНСКИЙ.
Авиньонскому фестивалю за 60. Возраст не просто почтенный. Фестиваль становится легендарным: живых свидетелей начала его славного пути остается с каждым годом все меньше и меньше. А участников первых фестивалей — совсем наперечет. Авиньонский фестиваль всегда с гордостью и ревностью апеллирует к собственной славной истории. Но в этом году здесь встречается особенно много старых фотографий, на которых запечатлены Жерар Филипп и Жанна Моро, вместе игравшие на заре фестивальной истории в спектаклях Жана Вилара. Так что не нужно объяснять, что для нынешнего фестиваля означает участие в нем самой Жанны Моро.
Именно она, почтенная гранд-дама французского театра и кино, произнесла первые слова Авиньонского фестиваля. В белом брючном костюме с голубым шарфом и темно-синих туфлях на каблуках она прошла через сцену к небольшому возвышению, присела к столу, раскрыла большую книгу, положила на левую страницу камень, чтобы не помешал ветер, и легко бросила хрипловатым голосом это слово — "война". Война евреев против римлян. Жанна Моро играет Иосифа Флавия в спектакле "Война сыновей света против сыновей тьмы", который поставил по мотивам "Иудейской войны" живущий уже четверть века во Франции знаменитый израильский кинорежиссер Амос Гитай, автор "Кедмы", "Кипура" и "Свободной зоны".
Сцена — утрамбованная земля карьера Бульбон, окруженного отвесными скалами ущелья в нескольких километрах от Авиньона. Когда-то Питер Брук показывал здесь легендарную "Махабхарату", да и потом многие режиссеры украсили свои карьеры Бульбоном. Это своего рода естественный, природный двойник главной сцены Авиньона, парадного двора Папского замка: амфитеатр для зрителей здесь тоже установлен под открытым небом, спектакли начинаются поздно, в сумерках, но вместо рукотворных каменных стен — рукотворный карьер. И так же, как и во дворе замка, само место располагает к эпическим повествованиям, к неспешному ночному диалогу с историей и природой. Но обычно первый фестивальный вечер проходит все-таки там, в Папском замке. А вот в этом году сделали исключение — то ли по случаю участия в проекте великой актрисы, то ли потому, что именно "война" может оказаться ключевым понятием всей нынешней авиньонской программы.
Политический аспект проекта очевиден. Стоит завести разговор о войне в Иудее, как остывшее далекое прошлое само собой становится горячим настоящим. Вот и эта "Война..." уже успела обрасти внехудожественными подробностями: один из сопродюсеров проекта, Стамбульский фестиваль, во время недавнего конфликта в Газе отказался было принимать у себя спектакль Амоса Гитая. Потом, когда очередная маленькая война кончилась, турки одумались, и спектакль в Стамбул поедет.
Что касается достоинств собственно художественных, то они у "Войны сыновей света против сыновей тьмы" более чем скромны. По жанру представление Амоса Гитая — больше акустическая инсталляция, нежели драматическая интерпретация текста. Меньше чем за два часа, что длится спектакль, режиссер успевает познакомить публику с избранными страницами из свидетельств Иосифа Флавия. Повествование ведется сухо и бесстрастно и напоминает литературные чтения, которые время от времени прерываются музыкальными интермедиями. К голосам людей добавляются удары молотков (на заднем плане трудятся каменотесы) и металлический перезвон — кто-то бьет по ступенькам и прутьям легкой металлической конструкции вроде строительных лесов, звуки электрогитары и протяжный вокал.
Смешиваются не только звуки разного происхождения, но и различные языки. К французскому прибавляется сначала английский — на нем актер Жером Кениг читает текст императора Веспасиана, похожего на престарелого ветерана в расстегнутом кителе и с клюкой в руке, затем появляются иврит, арабский и арамейский, на котором, возможно, первоначально была написана "Иудейская война". Ветер перемешивает знакомые и незнакомые языки, слова растворяются в воздухе, спокойный сон потихоньку одолевает зрителей, и даже кульминационный рассказ об осаде крепости Масада и о массовом самоубийстве осажденных не в силах по-настоящему растревожить публику. Может быть, Амос Гитай хотел поставить спектакль о памяти и об историческом предопределении, но получилось — о забвении. Что же, забываться на свежем воздухе под звуки живого голоса Жанны Моро гораздо приятнее, чем слышать о судьбах Ближнего Востока в ежедневных новостях.