Фестиваль театр
Французскую цирковую программу проходящего в Москве Чеховского фестиваля продолжил "Цирк иси" (Cirque ici) из Парижа. Спектакль "Секрет" показывают в Коломенском. В роли всех зверей, акробатов и клоунов — единственный человек Жоан Ле Гийерм. Ничего более причудливого на арене не видела МАРИЯ Ъ-СИДЕЛЬНИКОВА.
Зрителю, никогда не слышавшему про представления "Цирка иси", сразу кажется подозрительным, что шапито какое-то маленькое, вокруг нет ни одного вагончика, набитого лошадьми и прочей живностью, и характерная цирковая суматоха тоже отсутствует. Объяснения просты: в "Цирке иси" всего один человек, он этот цирк 15 лет назад придумал и делает в нем, что пожелает.
Жоан Ле Гийерм — профессиональный циркач, выпускник Национального центра цирковых искусств, авторитетной кузницы кадров, прилежный ученик канатоходца Эрни Кленеля и чешского клоуна Ктибора Турба, похож скорее на космического зверька, общающегося с внешним миром посредством тонко заплетенных косичек или нечленораздельных звуков. Оголенный торс, накидка из шкур в пол, железные ботинки с вытянутыми носами и пугающе безумный взгляд.
В своем "Цирке иси" он дрессирует самые неожиданные предметы. Распознать природу этих невиданных ранее существ, можно только освоив некое "учение о точке", которое когда-то познал сам Гийерм. Своих "неодушевленных" артистов он находит вокруг себя, разбирает их с научной точки зрения и приручает.
Первыми на арене, затянутой сеткой, под устрашающее рычание выкатываются тигры-коробки. С невероятным пафосом, под барабанную дробь разъяренный дрессировщик размахивает хлыстом, мгновенно укрощая их. За "тиграми" следуют дикие железные прутья, которые от одного громкого грудного дыхания господина Ле Гийерма скручиваются в невероятные спирали. В очередь уже выстроились ведра: под суровым взглядом они стройным рядком, позвякивая, катятся по арене.
Агрессивная патетика сменяется покоем — на сцену выкатывается неуклюжий деревянный зверь-телега, окруженный свечами. А из выстроенной на нем пирамиды из горшков тонкой струйкой начинает сыпаться песок, и цирковая арена в момент превращается в площадку для медитаций. И вправду главные, финальные этюды "Секрета", кажется, уже проходят как во сне.
Завораживающе долго Ле Гийерм выстраивает стопки книг в наклонные башни, чтобы потом пристроиться к ним одной, недостающей, книжицей,— и вся конструкция раскрывается, словно живой цветок. И настоящим символом хрупкости этого спектакля становится заключительный этюд, когда одержимый циркач начинает выстраивать конструкцию из досок, скрепляя их тугими узлами. Получившийся шаткий зигзаг на несколько этажей вполне может занять достойное место где-нибудь на Венецианской биеннале. Но описывать хитроумные головоломки так же бессмысленно, как догадываться, какие механизмы приводят их в действие и где они спрятаны. Это невозможно ни понять, ни выпытать у господина Гийерма, который на эти вопросы улыбаясь отсылает прямо к названию спектакля.