Приключения предмета, скажем, монетки или, как в новелле Роберта Льюиса Стивенсона, волшебной бутылки, переходящей из рук в руки,— сюжет достаточно распространенный и в литературе, и в кино. Фрак из фильма Жюльена Дювивье, классика "поэтического реализма", бежавшего в Голливуд из оккупированной немцами Франции, больше всего напоминает шагреневую кожу из романа Оноре де Бальзака. В каждой из шести новелл фильма он скукоживается, становится все менее и менее презентабельным. Его дырявят пулями, он лопается, натянутый на тушу дирижера Смита (Чарльз Лоутон), его латают лишь для того, чтобы он, словно разорившийся аристократ, спускался все ниже по социальной лестнице, которая наверняка существует не только в мире людей, но и в мире вещей. В первой новелле в нем щеголяет известный актер, герой-любовник и на сцене, и в жизни. В шестой, финальной, он сгодится лишь на то, чтобы отпугивать ворон от поля нищей, но веселой негритянской семейки.
Сочинить целую жизнь фрака от рождения, то есть пошива, до, так сказать, смерти, оказалось не под силу одному автору. Над сценарием работали 14 человек, включая не указанного в титрах Бастера Китона, ушедшего из кино, но поделившегося секретами своего невозмутимого, стоического юмора, основанного на извечной войне человека с неодушевленными предметами. В списке сценаристов — громкие для своего времени имена. Легендарный Бен Хект, сочинивший "Лицо со шрамом" и "Первую полосу". Классик венгерской детской литературы, бежавший от антисемитов Ференц Молнар. Алан Кэмпбелл, муж легендарной журналистки Дороти Паркер, один из персонажей трогательного фильма Алана Рудольфа "Миссис Паркер и порочный круг" (1995). Дональд Огден Стюарт, будущая жертва маккартизма, гордо удалившийся в пожизненное изгнание в Англию. Столь же блистателен и актерский состав: десяток голливудских звезд первой величины, от Риты Хейуорт и Джинджер Роджерс до Шарля Буайе, Генри Фонды и Эдварда Робинсона.
Каждая новелла, за исключением негритянской, слащавой и фальшивой,— законченный шедевр. Но требовалась галльская легкость Дювивье, чтобы сплавить их в одно целое, мастерски дозируя гэги и патетику, сантименты и светский комизм. С каждым эпизодом фильм становится все более и более американским. Это как-то связано с деградацией фрака. Наверное, потому, что высший свет во всем мире космополитичен, а бедняки в каждой стране бедны по-разному. Стремительная пикировка между мужем (Томас Митчелл) и любовником (Буайе) или между невестой (Роджерс) и лучшим другом жениха (Фонда) завершится выстрелом или уморительной сценой соблазнения, но разыграться может хоть в Лондоне, хоть в Париже. Зато явление спившегося и бездомного Ларри (Робинсон), которому вся улица приводила фрак в божий вид на встречу выпускников,— это уже Америка с ее замкнутыми братствами универсантов. И совсем окончательно плутовской дух посконной и доверчивой американской провинции правит бал в построенной на нехитром, но неотразимом гэге новеллы о жулике Лазарусе (Эдди "Рочестер" Андерсон). Бродячий проповедник трезвого образа жизни невзначай напоил до чертиков достопочтенных граждан целого городка кокосовым молоком. Впрочем, с понижением социального статуса героев фрак все больше и больше напоминает доброго волшебника, жертвующего то пуговицами, то фалдами, чтобы доставить им радость.
"Сказки Манхэттена" (Tales of Manhattan, 1942)
"Пароход, плывущий по течению" (Steamboat Round the Bend, 1935)
Шальная, забубенная, приплясывающая комедия, вызывающая ассоциации с романами Марка Твена, но как-то не вяжущаяся с каноническим образом Джона Форда, который, впрочем, в 1935 году еще не стал величайшим постановщиком вестернов, хотя и снял уже, страшно подумать, 80 фильмов. В 1890 году Джон "Док" Пирли (Уилл Роджерс), в одночасье разбогатевший на самопальном ликере, мечется как угорелый по Миссисипи на пароходе Claremore Queen. Он должен выиграть гонки с высокомерным пароходом Pride Of Peducah, отбиться от болотных жителей, у которых умыкнул красотку Флити Белл (Энни Ширли), и спасти приговоренного к смерти племянника Дюка (Джон Макгуайер), которого сам же сдуру загнал на виселицу: причем все это — одновременно. В топку летят пароходная обшивка и целый музей восковых фигур, льются галлоны драгоценного пойла. Бродячего проповедника Нового Моисея (Бертон Черчилль), не тратя время на уговоры, затаскивают на борт при помощи лассо. И все это происходит в ритме, уместном в фильме скорее братьев Маркс, чем будущего автора "Дилижанса" и "Искателей".
"Мошенничество" (Il bidone, 1955)
Мрачный и даже неприятный в своем желании разжалобить зрителей фильм Федерико Феллини, который уже снял "Дорогу" (1954), но еще не стал "тем самым" Феллини, еще не распрощался с неореализмом, хотя в его рамках явно задыхался. Прежде всего потому, что доброта простого люда вызывала у него сильные сомнения. Джульетта Мазина еще на втором плане, а главные роли Феллини доверяет англосаксам. По сельской Италии шныряет трио пройдох даже не средней руки: усталый старик Аугусто (Бродерик Кроуфорд), самонадеянный Роберто (Франко Фабрици) и живущий двойной жизнью примерного семьянина и жулика Пикассо (Ричард Бейзхарт). Их коронный номер — "Спрятанное сокровище": переодетый епископом Аугусто выманивает последние гроши у набожных поселян. К тому моменту, когда, благодаря встрече с парализованной девочкой, Аугусто раскаивается в своих грехах, детальное описание его пропащей жизни и угрызений совести утомляют настолько, что, вопреки режиссерским намерениям, зритель не может не пожелать ему поскорее погибнуть страшной смертью от руки компаньонов.
"Сало, или 120 дней Содома" (Salo o le centoventi giornate di Sodoma, 1975)
Перед съемками Пьер Паоло Пазолини говорил, что готовит фильм столь жестокий, что "поневоле придется отстраниться от него и делать вид, что я в это не верю, что я веду ужасную игру". Но ледяная отстраненность экранизации романа маркиза де Сада в декорациях агонизирующей фашистской республики Сало (1943-1945) лишь усиливает тошнотворную мощь происходящего. "Сало" — невыносимое обличение власти, подводящей законодательную базу под любой свой кровавый каприз. Герцог (Паоло Боначелли), Епископ (Джорджио Катальди), Судья (Умберто Квинтавалле) и Президент (Альдо Валетти) проводят плененных ими юношей и девушек по трем кругам ада. В первом они удовлетворяют самые унизительные желания тиранов, во втором пожирают экскременты, в третьем умирают после немыслимых пыток и членовредительств. 9 ноября 1975 года фильм был запрещен цензурой, борьба за его реабилитацию длилась два года. Но Пазолини в ней уже не участвовал. 2 ноября он был растерзан на пляже Остии, по официальной версии, пацаном-проституткой, с жестокостью, достойной героев "Сало".
"Лифт на эшафот" (Ascenseur pour l`echafaud, 1957)
Дебют Луи Маля, первый фильм "новой волны",— самый прекрасный нуар в мире. История идеального убийства бонзы-бизнесмена любовником его жены, раскрытого благодаря глумливой иронии судьбы,— стержень, на который Маль нанизывает моменты почти абстрактного в своей чистоте кино, сравнимые по красоте лишь с сопровождающими фильм импровизациями Майлза Дэвиса. Отблески витрин на ангельском лице Флоранс (Жанна Моро), бродящей по ночному Парижу в поисках любовника. Клаустрофобический кошмар застрявшего между этажами лифта, из которого пытается выбраться убийца Жюльен (Морис Роне). Детская и оттого смертельно опасная бравада наглого юнца и его девки, присвоивших автомобиль, пистолет и имя убийцы, чего судьба им не простит: они и взаправду прольют кровь. Остающаяся за кадром, но физически ощутимая раскаленная атмосфера Франции, живущей от одной колониальной войны до другой, от одного заговора до другого. Печальные глаза комиссара Шерье (Лино Вентура), который, пожалуй что, и сочувствует сожженным любовью убийцам.