"Бесчестье"
Самое депрессивное в мире кино — австралийское, отягощенное чувством вины перед матушкой-природой и аборигенами. Соревноваться в депрессивности с австралийскими режиссерами может только писатель из ЮАР. У потомка буров депрессия актуальнее: аборигенов давно не истребляют, а апартеид издох только что. Австралия живет по-человечески, а в ЮАР шайки насильников "мстят" белым женщинам. Вот и в фильме австралийца Стива Джейкобса "Бесчестье", поставленном по роману живущего в Кейптауне нобелевского лауреата Джона Кутзее, жертвой коллективного изнасилования чернокожими подростками становится лесбиянка Люси (Джессика Хейнс), дочь профессора Лури (Джон Малкович). Лури, уволенный из университета за сексуальные домогательства к студентке-африканке, переехал к дочери на ферму, где пытается сочинять оперу на стихи Байрона, а также усыпляет собак в клинике неопрятной, толстой ветеринарши, которую соблазняет — то ли от скуки, то ли от желания подтвердить репутацию демонического ловеласа.
Снимай Джейкобс чуть динамичнее, "Бесчестье" было бы чистой воды "чернухой" (тем более, что авторы сознательно подставляются под обвинения в расистских и сексистских стереотипах), и говорить тут было бы не о чем. Но камера так настырно пялится в затылок Малковича, так тревожно парит над выжженной землей и угрожающе клокочущим океаном, а сюжет, состоящий из простых действий, настолько не подчиняется логике, разбивающейся о бесчеловечную реальность, что у зрителя невольно рождается метафизическое чувство. Жизнь хрупка, культура иллюзорна и лицемерна, как и представление о том, что человек способен понять другого человека, как бы близок он ему ни был.