Ману Чао в Юбилейном
Ману Чао всегда сопутствовал образ анархиста и революционера — хотя на самом деле правильнее было бы называть его чем-то вроде уличного певца, современного странствующего музыканта. Он на всех языках призывает к справедливости и равенству, однако звучат его песни не агрессивно, а, напротив, умиротворенно. А уж музыкальный метод Ману Чао хоть и был революционным одиннадцать лет назад, идейно отвергает всякое развитие: из песни в песню, из альбома в альбом кочуют одинаковые ритм-треки, на которые затем накладываются разные мелодии и разные тексты.
Этот однажды разработанный для первого альбома "Clandestino" механизм изобретательного самоповтора поначалу вызывал недоумение: узнавая знакомое вступление, слушатель ждал, предположим, хита "Bongo Bong", а получал совсем другую песню. Однако вскоре это превратилось в фирменный стиль Ману Чао до такой степени, что и музыка, и слова отошли на второй план. В России Ману Чао слушают исключительно из-за вайба — неповторимой и труднообъяснимой расслабленной манеры, южных ритмов, ярких и ненавязчивых мелодий.
В испаноязычном мире Ману Чао — звезда первой величины; он выступает перед многотысячными толпами, а его диски распродаются миллионными тиражами. А в США о нем всерьез заговорили не больше трех лет назад. В какой-то степени со своей безумной смесью панк-рока, французского шансона, латиноамериканской и африканской музыки Ману Чао удалось стать рупором другого звучания и другого взгляда на музыку.