Фестиваль танец
Фестиваль в финском городке Куопио — старейший в Европе — в этом году празднует свое сорокалетие. На его открытии труппа Финской национальной оперы представила спектакль живого классика — Иржи Килиана. Из Куопио — ТАТЬЯНА Ъ-КУЗНЕЦОВА.
Мировой экономический кризис, несчастливо выпавший на год юбилейного фестиваля, мало отразился на программе: пожертвовать пришлось лишь труппой канадки Мари Шуинар, что едва ли можно считать серьезной потерей. Отсутствие далеких гостей восполнили местными силами — несмотря на промозглую погоду, на Рыночной площади без конца дают представления танцоры и перформеры. Зрители под зонтиками равно радушно принимают и деревенских любителей с их аутентичным песенно-плясовым промыслом, и зрелых горожан с пластическими зарисовками из жизни офисного планктона, и зеленых юнцов с их истеричной хип-хоповой жалобой на "отстойность" мира взрослых.
Но, конечно, основные события фестиваля разворачиваются под крышами двух главных вместительных залов — музыкального центра и городского театра. Хедлайнером первой половины фестиваля стала балетная труппа Финской национальной оперы, представившая одноактный балет "Stepping stones" на музыку Джона Кейджа и Антона Веберна, который Иржи Килиан поставил еще в 1991 году, а труппа заимела лишь год назад. Что естественно: этот стильный балет, порожденный размышлениями хореографа о жизни австралийских аборигенов, выглядит гораздо более актуальным, чем подавляющее большинство сочинений сегодняшнего дня.
Разумеется, танцев типа "тамбу-ламбу" в "Stepping stones" нет и в помине — австралийский первоисточник просвечивает тут не в большей степени, чем древние африканские маски в портретах Модильяни. О первобытном язычестве аборигенов напоминает разве что гигантский треугольник с дырой посередине, висящий под колосниками и изредка угрожающе спускающийся к планшету, придавливая людей, как Божий гнев. А на людоедство намекают позолоченные муляжи частей человеческого тела (от стопы до печени), укрепленные на прямоугольных подставках. Эти предметы — полноправные участники хореографического процесса: артисты не расстаются с ними даже во время дуэтов, мастерски зажимая коленями, локтями, стопами, пристраивая их на головах и между ног.
Человеческие ошметки, преображенные в артефакты, диктуют свою волю и хореографу: пленительной кантилены движений, типичной для почерка Иржи Килиана, здесь нет и в помине. Руки артистов согнуты под прямым углом, как бумеранги; на прямоугольнике широкой второй позиции строятся все адажио; точки-позы со смещенным центром тяжести то и дело прерывают движение, напоминая об излюбленном приеме Уильяма Форсайта.
Однако в отличие от знаменитого деконструктора классического танца Иржи Килиан в своем аборигенном балете демонстрирует его новые возможности. Преображая традиционные па с помощью оригинальных ракурсов и акцентов, сочиняя комбинации поразительной интеллектуальной остроты, трансформируя мизансценами и самим рисунком танца пространство сцены, этот удивительный хореограф превратил "Stepping stones" в катехизис современного балета.
Надо признать: четыре пары финских солистов оказались примерными служителями классического культа, особенно японка Маи Комори, тонкое, точное и послушное тело которой выглядело идеальным инструментом для вскрытия новых хореографических миров. Однако миру старой классики Иржи Килиан оказывает подобающие почести, завершая свой авангардный балет ритуальным реверансом, которым ученики в классе приветствуют и провожают учителя. Впрочем, реверанс артисты адресуют древнему тотему, выглядывающему из темноты сцены: в конце концов, именно первобытное искусство австралийцев вдохновило Иржи Килиана на этот гимн высокоорганизованной культуре.