События прошлой недели в Иране показали, что далеко не везде власть национального лидера так же непререкаема, как в России. Сотням тысяч иранцев, несогласных с официальными результатами президентских выборов, удалось поколебать положение главного человека в стране.
Огромное число иранцев пришло на выборы, состоявшиеся 12 июня. Явка избирателей составила 85%, в общей сложности проголосовало 40 млн человек. Это оказалось неожиданностью даже для организаторов голосования, которым на некоторых участках не хватило бюллетеней. Предварительные результаты выборов появились в рекордно короткие сроки — через несколько часов после закрытия участков. А уже на следующий день были объявлены и официальные результаты.
Президент Махмуд Ахмади-Нежад набрал 62,6% голосов, его главный соперник, представитель лагеря умеренных политиков Мир-Хоссейн Мусави,— всего 33,8%. Для его сторонников это стало настоящим шоком. Как заявил представитель предвыборного штаба Мусави, во время подведения итогов голосования источник из министерства внутренних дел, ответственного в Иране за проведение выборов, заверял оппозиционного кандидата, что победа будет за ним. Но вышло по-другому. А большой отрыв Ахмади-Нежада поставил под сомнение честность выборов. Впрочем, у сомневающихся были и другие поводы подозревать подтасовки.
Поскольку в Иране подсчет голосов ведется вручную, многие избиратели задумались, как можно собрать и просмотреть 40 млн бюллетеней всего за 12 часов. Кроме того, наблюдатели от оппозиции утверждали, что их не пускали на некоторые избирательные участки. Но больше всего подозрений вызвало то, что Ахмади-Нежаду удалось набрать примерно одинаковое количество голосов почти во всех регионах страны. Он победил в крупных городах, где, по данным соцопросов, пользуется не такой уж большой популярностью. Он обогнал Мусави даже в его родном городе Табризе, что выглядело совсем уж невероятным.
Несмотря на это, верховный лидер Ирана аятолла Али Хаменеи поначалу одобрил результаты голосования, назвав их божественным выбором. Он поздравил Ахмади-Нежада и призвал иранцев принять его победу. Но призыв аятоллы не был услышан: на улицы вышли сторонники Мусави, требовавшие пересмотра результатов. Начались столкновения с полицией, которая пыталась остановить демонстрантов, поджигавших автомобили.
Самого Ахмади-Нежада происходящее как будто совсем не тревожило. На пресс-конференции в субботу, 13 июня, он заявил: "Некоторые думали, что победят, и поэтому разозлились. Такие чувства испытывают болельщики после футбольного матча. Мой отрыв от других кандидатов слишком велик, чтобы кто-то мог его оспорить".
Однако уже в понедельник стало ясно, что желающих оспорить результаты выборов в Иране набралось слишком много. Несмотря на запрет демонстраций, сначала десятки, а потом и сотни тысяч людей заполнили улицы Тегерана и других крупных городов — Шираза, Табриза и Исфахана. "Обратный отсчет времени до политических изменений в Иране уже начался,— заявил один из избирателей, специально приехавший из США, чтобы проголосовать.— Ахмади-Нежад — лжец. Было ясно, что эти выборы всего лишь фарс".
Тем временем демонстрации в Тегеране объединили уже полмиллиона человек. Полицейские использовали дубинки и слезоточивый газ, чтобы хоть как-то усмирить протестующих, но преимущество явно было не на их стороне. К полиции присоединились военизированные силы, в основном члены добровольных бригад "Басидж", вооруженные автоматами Калашникова (подробнее см. стр. ****6). Когда демонстранты начали закидывать здание "Басидж" камнями, по ним открыли огонь. Один человек погиб, несколько получили ранения. В ночь на вторник еще минимум семь человек были застрелены иранскими силами безопасности. После этого Мусави призвал прекратить митинги, опасаясь новых жертв. Однако ситуация уже вышла из-под контроля.
Неожиданно верховный лидер Ирана аятолла Хаменеи пошел навстречу протестующим. Он попросил членов высшей законодательной инстанции страны — совета стражей конституции — проверить, действительно ли на выборах были нарушения, то есть фактически признал, что "божественный выбор", который он сам одобрил, может оказаться небезупречным. Сюрпризы на этом не закончились: совет стражей согласился провести пересчет голосов в отдельных регионах, где нарушения были доказаны. Конечно, пересмотра результатов выборов и тем более повторного их проведения никто не обещал, но уже эти уступки означали значительную победу демонстрантов. Им удалось пошатнуть положение Хаменеи, авторитет которого всегда был непререкаемым.
По иранской конституции вся реальная политическая власть в стране сосредоточена в руках верховного лидера Хаменеи. Он не только контролирует вооруженные силы, но и определяет внешнюю и внутреннюю политику. Президентом страны, проводящим эту политику, может стать только человек, кандидатура которого одобрена Хаменеи.
Имея огромную власть, Хаменеи тем не менее создал себе имидж осторожного политика. Он редко появляется на публике и старается не делать резких заявлений, по крайней мере о внутренней ситуации в стране. В 1980-х годах он провел восемь лет в кресле президента страны, а затем стал верховным лидером, но при довольно противоречивых обстоятельствах. К тому времени он еще не достиг высшей ступени в религиозной иерархии. Но всего за одну ночь ему присвоили титул аятоллы, а затем и избрали верховным лидером. В определенной мере это сделало его уязвимым. Проиграв выборы, Мир-Хоссейн Мусави подчеркнул эту слабость Хаменеи: жалобное письмо он направил не ему, а в совет стражей конституции. Как считают некоторые эксперты, этим он дал понять, что считает верховного лидера недостаточно влиятельным.
У Хаменеи есть еще одно слабое место. Его власть ограничена так называемым советом экспертов, в который каждые 8 лет прямым голосованием избираются 86 человек из представителей высшего духовенства. Совет, который вправе как назначать, так и смещать верховного лидера, с 2007 года возглавляет крайне влиятельный в Иране человек — Али Акбар Хашеми Рафсанджани. В политической иерархии он находится на второй строчке — сразу после Хаменеи, и в европейских газетах его часто называют серым кардиналом Ирана.
После исламской революции 1979 года Рафсанджани занимал пост спикера иранского парламента, а в 1989 году стал президентом. За время своего правления он превратился в одного из самых богатых людей страны. По слухам, он получал прибыль от торговли оружием и перераспределял доходы нефтяной отрасли в свой карман. В 2005 году он вновь баллотировался на президентский пост, но проиграл Махмуду Ахмади-Нежаду. Противника он и раньше недолюбливал, а после поражения превратился в главного его критика. Хашеми Рафсанджани фактически встал в оппозицию и к верховному лидеру Хаменеи, который безоговорочно поддерживает манеру правления Ахмади-Нежада. Таким образом, последние президентские выборы следует рассматривать как арену скрытой борьбы Хаменеи и Рафсанджани.
Рафсанджани с самого начала занял сторону Мир-Хоссейна Мусави, действуя по принципу "враг моего врага — мой друг". Некоторые аналитики уверены, что без его финансовой и административной поддержки Мусави не удалось бы обеспечить себе такой широкой поддержки населения.
Во время предвыборных дебатов Махмуд Ахмади-Нежад обрушился с резкой критикой на Мусави и Рафсанджани. Последнего он обвинил в коррупции и подготовке свержения действующего в Иране режима. Громкие обвинения прозвучали прямо во время телетрансляции, которую смотрели миллионы иранцев. Рафсанджани бурно отреагировал на обвинения и обратился к верховному лидеру с просьбой осудить Ахмади-Нежада. Но получил почти демонстративный отказ.
Когда после выборов Тегеран охватили беспорядки, у Рафсанджани появилась возможность отыграться за унижение. На правах главы совета экспертов он встретился с верховным лидером, и именно после их разговора Хаменеи попросил рассмотреть обвинения в нарушениях на выборах.
Появились подозрения, что Хаменеи опасается за свое положение. Подозрения усилились, когда Рафсанджани отправился в священный город Кум, где проводятся совещания совета экспертов, и встретился с несколькими влиятельными его членами. Немедленно распространились слухи, что Рафсанджани намерен добиваться смещения Хаменеи и пытается заручиться их поддержкой. Говорили даже, что Рафсанджани сам намеревается занять место верховного лидера. Пока такой вариант представляется маловероятным, но благодаря тому хаосу, в который погрузился Иран, Рафсанджани получил дополнительные рычаги влияния.
Нынешний политический кризис в Иране — самый серьезный за все время существования республики. Никогда еще демонстрации не достигали подобных масштабов. Аятолла Хаменеи тоже впервые оказался под таким давлением, причем и со стороны населения, и со стороны части правящей элиты. Хотя Иран сталкивался с массовыми беспорядками в 1999 и 2003 годах, в них участвовали в основном студенты, у которых не было четкой и единой политической программы. Происходили столкновения с полицией и погромы, но почти никакого воздействия на власть эти события не оказывали.
Во время протестов 2003 года группа иранских диссидентов из 248 представителей духовенства и интеллигенции обнародовала заявление, в котором назвала власть верховного лидера очевидной ересью по отношению к богу и оскорблением человеческого достоинства. Это был смелый выпад в сторону Хаменеи, но и он не причинил ему никакого ущерба. В организации беспорядков обвинили Соединенные Штаты, что позволило перевести общественное внимание на внешнего врага.
Сейчас протестующие сформировали гораздо более сплоченное движение, растущее, как всем очевидно, на иранской почве. В этих условиях ответственность за урегулирование кризиса целиком ложится на аятоллу Хаменеи, причем любые его решения могут обернуться серьезными политическими потерями. Силовое подавление беспорядков чревато потерей поддержки населения. А решение пойти на уступки несогласным и проведение повторных выборов будут означать, что все устройство иранской власти, в формировании которой активно участвовал и сам Хаменеи, требует пересмотра.
Судя по всему, Али Хаменеи выбрал самый безопасный путь — сделать оппозиции минимальные уступки и дождаться, пока недовольство населения уляжется само собой. Но даже если этот расчет окажется верным и иранцы в конце концов примут результаты выборов, второй срок Махмуда Ахмади-Нежада будет не похож на первый. Отныне ему придется считаться со своими политическими противниками, которые показали, что поддержка Хаменеи больше не означает гарантированной поддержки населения.
Впрочем, несмотря на потрясение, которое пережила иранская политическая система, Хаменеи по-прежнему останется на первой позиции в государстве. Его нельзя назвать решительным и бескомпромиссным политиком — за долгие годы у власти он выработал другую тактику. Он научился поддерживать сбалансированные отношения со всеми политическими силами и овладел умением сдерживать каждую из них. И до президентских выборов 12 июня он всегда без особых затруднений добивался того, чего хотел,— сохранения власти.
Но последние события заставили Али Хаменеи вновь доказывать, что именно он должен быть верховным лидером. "Раньше Хаменеи всегда приходил и говорил: "Заткнитесь, будет так, как я скажу",— считает известная ирано-американская писательница Азар Нафиси.— И все отвечали: "Хорошо, он ведь лидер". Но теперь миф о том, что где-то там, наверху, есть человек, власть которого неоспорима, разрушен".