Чем менее правительство будет связано законодательными регламентациями, тем эффективнее оно сможет навязать ФПГ такие правила игры, когда политическая лояльность становится важнейшим фактором успеха. Этим условиям в значительной степени отвечает вступивший в силу закон о финансово-промышленных группах.
Закон, который есть в государстве
Несколько дней назад произошло важнейшее событие, не замеченное, однако, практически никем. Вступил в силу закон "О финансово-промышленных группах". Тем самым Россия — первая из всех постсоветских республик — завершила создание довольно-таки стройной и последовательной системы государственного регулирования процесса образования крупных финансово-промышленных альянсов. Объединений, которые согласно прочно укоренившемуся в умах политического и экономического истеблишмента убеждению, способны стать лидерами национальной промышленности. Групп, сфера интересов которых не ограничится сырьевыми отраслями, а распространится и на обрабатывающую индустрию России.
Начало созданию юридической пирамиды было положено ровно два года назад, когда с величайшей помпой было объявлено о том, что Борис Ельцин подписал указ, наделивший правительство исключительным правом присваивать звание "финансово-промышленная группа" отвечающим определенным критериям компаниям. После этого уже усилиями самого правительства был создан документальный "шлейф", который сделал процесс создания финансово-промышленных групп "полуавтоматическим": сообщения о регистрации очередной ФПГ перестали занимать первые полосы газет и стали вполне будничным явлением. Строго говоря, обыденным это явление сделало не обилие вдруг появившихся компаний с амбициозными названиями "финансово-промышленная группа Х" — за два года их появилось не более двух десятков. Просто особо впечатляющих успехов освященные правительством альянсы явно не показывали. Да и наверное не могли показать — входившие в них банки зачастую было трудно сыскать даже в самых подробных рейтингах. Компенсировать этот "промышленный" уклон и призван был закон о финансово-промышленных группах. Неизбежен вопрос — насколько полно это удалось сделать? Впрочем гораздо более любопытной представляется несколько иная формулировка. Насколько созданная властями система регулирования нужна финансово-промышленным группам и насколько необходима такая система самим властям?
Закон, который нужен промышленникам
В мировой практике нет убедительных доказательств того, что создание специального законодательства, посвященного крупным промышленно-финансовым конгломератам, автоматически приводит к бурному росту инвестиций в промышленность и резкому экономическому росту. Скорее наоборот, интерес к подобному законодательству возникает как раз в тех странах, финансовые системы которых испытывают глубокий кризис. Пример Украины, которая пытается создать схожее с российским законодательство, — лучшее тому подтверждение. В этом случае спецльготы, которые даются только спецгруппам по спецрешению властей, должны решить довольно-таки сложную задачу: склонить убежденных холостяков (банки) не только к гражданскому браку с промышленностью (особенно с не имеющей блистательных экспортных перспектив обрабатывающей индустрией), но и попытаться загнать банкиров в ЗАГС.
Неудивительно поэтому, что наиболее рьяными сторонниками такого рода законов, указов и постановлений становятся промышленные круги. Россия в этом смысле не исключение. Деморализованный обвальным спадом производства, разрывом устоявшихся, казалось бы, на века хозяйственных связей и парализованный угрозой обвальной приватизации промышленный директорат лихорадочно искал пути выхода из создавшегося положения. Многим из промышленников тогда казалось, что путь прост и лежит на поверхности: необходимо лишь воссоздать некогда непотопляемые советские производственные объединения, и все вновь будет в порядке. И поэтому в истоках закона об ФПГ лежала несколько иная идея — промышленности скорее нужен был закон о промышленных группах. Финансовую же половину должно было заменить государство со своими льготными кредитами. Банки, вообще говоря, в такой системе не нужны или, в лучшем случае, предназначены для технических операций по переводу денег.
Возможных вариантов реагирования на такого рода инициативы в распоряжении правительства оказалось не так уж и много. Конечно, можно было бы держать круговую оборону против промышленного лобби. Можно было, наоборот, постараться максимально удовлетворить интересы промышленников и пообещать льготы в обмен на полный контроль над ними. Однако финансовый кризис не давал оснований для проявления щедрости. Реальных путей восстановления всеобщего госконтроля также в общем-то не было.
Оставался третий, и как выяснилось впоследствии, единственно возможный путь.
Закон, который не нужен правительству
Суть проста. Нет сил или желания тратить время на бесконечные дискуссии с энтузиастами законодательного регулирования финансово-промышленных групп? Пожалуйста — правительство готово всем своим интеллектуальным потенциалом способствовать его разработке: число разнокалиберных рабочих групп, которые работали в разное время над различными документами по ФПГ, наверное превышает количество самих национальных ФПГ. Хотите официального одобрения ваших планов по созданию ФПГ? Нет проблем — в Госкомпроме вам даже помогут составить качественный бизнес-план и быстро внесут в Государственный реестр.
Вы хотите широкомасштабных финансовые льгот? А вот здесь стоп. Мы далеки от утверждений, что правительство не давало льготы. Нет, они были, но статус "финансово-промышленная группа" здесь совершенно не причем. Более того, правительству удавалось последовательно исключать наиболее дорогостоящие из предложений промышленности и максимально выхолащивать содержательную сторону законодательства. Наиболее красноречивый пример — гордость промышленного лобби, закон "о финансово-промышленных группах". Зачет задолженности предприятий-участников ФПГ в условия инвестиционного конкурса, право самостоятельного определения сроков амортизации, управление государственными пакетами акций, государственные гарантии и инвестиционные кредиты — все или почти все это уже было в президентском указе 1993 года. И сейчас уже можно считать доказанным, что такой ассортимент льгот не смог стать привлекательными настолько, насколько это нужно промышленной части ФПГ.
Но интересы промышленности были принесены в жертву интересам другого участника любой ФПГ — крупных банков. Самое парадоксальное, что правительству в этом случае не пришлось даже отказываться от своих главных идеологических установок. Необходимо было лишь довести до логического конца основной тезис правительственных стратегов промышленной политики: "любая финансово промышленная группа — это штучный товар". Радикальную его версию можно сформулировать так: лучшая законодательная система регулирования создания и деятельности ФПГ — это полное ее отсутствие.
ФПГ, которые нужны правительству
Характерной приметой российской экономики стало то, что образование финансово-промышленных групп в ней шло двумя, практически не пересекающимися путями. Одновременно с созданием официальных "промышленных" групп, терпеливо и безуспешно дожидающихся государственной поддержки, шло образование альянсов, в центре которых стояли крупные банки.
То, что правительство рано или поздно сконцентрирует внимание именно на таких группах, было практически неизбежным. Неизбежным по целому ряду причин. Начнем хотя бы с того, что правительство остро нуждалось в партнере, который
смог бы взять на себя утраченные властями контролирующие функции. Отток квалифицированных кадров из правительственных органов еще больше обострил проблему эффективного управления кризисной экономикой. Ожидать, что сама промышленность породит новую школу управления было бы слишком наивным — из всех секторов национальной экономики именно промышленность оказалась наиболее консервативной и наиболее медленно приспосабливающейся к новым условиям. Кроме того, наделение банков фактически государственными функциями позволило взвалить на их плечи и часть черной работы — в конце концов, санация и закрытие убыточных производств становится в этом случае делом собственника.
МЫСЛЬ: Формирование инвестиционной инфраструктуры для государства сейчас важнее буквального исполнения банками взятых на себя инвестиционных обязательств
Но для того, чтобы сработала именно эта модель формирования действительно жизнеспособных финансово-промышленных групп, необходимо было одно условие — полная свобода рук создавать их, но только в результате переговоров между правительством и банком. Благо, банков не так много, как жаждущих денег промышленных компаний.
Впрочем, даже этот процесс "вылепливания" каждой финансово-промышленной группы мог бы длиться бесконечно долго. Если бы не одно обстоятельство, чрезвычайно ускорившее развитие ситуации, — выборы. Они ускорили процесс настолько, что несоответствие буквально только что созданной системы госрегулирования и реальной практики стало почти курьезным. В то время как ФПГ из госреестра с трудом добиваются включения в условия инвестиционного конкурса (по продаже акций своих предприятий) обязательства погасить грошовые долги перед бюджетом, не числящийся ни в каких реестрах "Сургутнефтегаз" погашает триллионную задолженность именно таким способом. В то время как находящиеся за Уралом официальные ФПГ добиваются права на получение в управление пакета своих дочерних компаний, московские банки с триумфом получают контрольные пакеты крупных компаний на залоговых аукционах.
При этом намерения правительства довольно-таки прозрачны. Тактическая задача — пополнение бюджета любой ценой, даже за счет дешевых распродаж — не заслоняет более долгосрочных целей. Формирование относительно небольшого числа крупных и устойчивых финансово-промышленных альянсов, имеющих интересы во многих отраслях экономики, сейчас является практически единственным реальным способом канализации инвестиционных потоков в возможные точки роста. При этом правительство сознательно уступает инициативу в оценке перспективности тех или иных отраслей банкам. И формирование такой инвестиционной инфраструктуры сейчас для властей гораздо важнее, чем даже исполнение банками взятых на себя инвестиционных обязательств. Ведь понятно, что по крайней мере до президентских выборов всплеска капиталовложений ни из внутренних, ни тем более из зарубежных финансовых центров ждать не стоит. А отсюда вытекает и еще одна задача, которая возлагается на эти альянсы: безусловное соблюдение политической части "договора" с правительством — лояльность, лояльность и еще раз лояльность.
Ну, а на то, что весь этот процесс либеральные экономисты называют сращиванием государства и бизнеса, возразить можно просто: победителей не судят.