В сольной карьере Ману Чао всегда сопутствовал образ анархиста и революционера — хотя на самом деле правильнее было бы называть его чем-то вроде уличного певца, современного странствующего музыканта. В своих песнях он на всех языках призывает к справедливости и равенству, однако звучат эти песни не агрессивно, а, напротив, почти умиротворенно. А уж музыкальный метод Ману Чао хоть и был революционным одиннадцать лет назад, идейно отвергает всякое развитие: из песни в песню, из альбома в альбом кочуют одинаковые ритм-треки, на которые затем накладываются разные мелодии и разные тексты.
Этот однажды разработанный для первого альбома "Clandestino" механизм изобретательного самоповтора поначалу вызывал недоумение: узнавая знакомое вступление, слушатель ждал, предположим, хита "Bongo Bong", а получал совсем другую песню. Однако вскоре это превратилось в фирменный стиль Ману Чао до такой степени, что и музыка, и слова отошли на второй план. Все-таки англоязычной и особенно русскоязычной аудитории трудно разбирать песни, написанные преимущественно на испанском и португальском. В России (как и в США и даже в Англии) Ману Чао слушают исключительно из-за вайба — неповторимой и труднообъяснимой расслабленной манеры, южных ритмов, ярких и ненавязчивых мелодий.
Эту атмосферу Ману Чао научился создавать легко и безошибочно — хотя поиск ее был кропотливым и трудоемким. Француз испанского происхождения, в середине 1980-х он играл обычный для того времени панк и мод-ривайвл, ориентированный на The Clash и The Jam. Вскоре, однако, он отдалился и от панк-рока как такового, и от ориентации на англо-американское звучание в целом. Уже в 1987 году он создал группу Mano Negra — многонациональный коллектив с ощутимым уклоном в сторону world music, откуда и берет начало сегодняшнее звучание Ману Чао.
Mano Negra стала первой группой, не только отвечавшей устремлениям Чао-музыканта, но и удовлетворявшей амбиции Чао-этнографа. Прославившись в Европе, участники отправились в Латинскую Америку, где путешествовали на корабле с группой местных музыкантов и циркачей. Потом группа переехала в Испанию, где Ману Чао создал из ее музыкантов новый коллектив — Radio Bemba Sound System.
Новая группа была совсем уже этнографическим проектом: целью было собрать воедино элементы уличной и мелкой клубной музыки как можно большего количества стран и культур. Несколько последующих лет музыканты провели в разъездах по Европе, Центральной и Южной Америке, записывая музыку в дороге. Именно эти записи и стали в 1998 году альбомом "Clandestino", который Ману Чао выпустил под собственным именем.
Сейчас эта запись считается классической, но мгновенного успеха автору альбом не принес. Своего сегодняшнего статуса одного из предводителей альтернативной музыки Ману Чао добивался постепенно. Зато в его случае в определении "альтернативный" есть действительный смысл. В испаноязычном мире Ману Чао — звезда первой величины; он выступает перед многотысячными толпами, а его диски распродаются миллионными тиражами. В континентальной Европе он на протяжении почти двадцати лет сохраняет статус культового музыканта. А в США о нем всерьез заговорили не больше трех лет назад. В какой-то степени со своей безумной смесью панк-рока, французского шансона, латиноамериканской и африканской музыки Ману Чао удалось стать рупором другой музыки, другого звучания и даже другой философии.
За прошедшие десять лет он записал четыре диска, все в однажды разработанной стилистике, но каждый — чуть отличный от другого. На последнем альбоме "La Radiolina", например, вернулись перегруженные гитарные риффы, характерные для более раннего периода творчества Ману Чао. В этой манере он переосмыслил и материал с предшествующих дисков, что добавило живым выступлениям традиционного гитарного драйва. Это отчасти печально, но, вероятно, необходимо — раз уж выступаешь на стадионах, нужно приспосабливаться.