Премия литература
В воскресенье в "Зимнем саду" гостиницы "Астория" в Петербурге в девятый раз вручали литературную премию "Национальный бестселлер", детище переводчика и публициста Виктора Топорова. На взгляд МИХАИЛА Ъ-ТРОФИМЕНКОВА, саспенс, нарастающий по ходу прилюдного голосования членов жюри, подпортил консерватизм судей, признавших победителем Андрея Геласимова с романом "Степные боги".
Шорт-лист премии, формируемый в процессе усложненного ради объективности, многоступенчатого отбора, как никогда, располагал к сюрпризам. За девять лет премию лишь однажды получили дебютанты Александр Гаррос и Алексей Евдокимов за роман "[голово]ломка" (2003). Ну еще Илья Бояшов удостоился ее за свой второй роман "Путь Мури" (2007). Остальные лауреаты, от Леонида Юзефовича до Дмитрия Быкова и Александра Проханова, уже обладали устоявшейся литературной репутацией.
В шорт-лист-2009 вошли аж три дебюта: "Таблетка" Германа Садулаева, "Аномалия Камлаева" Сергея Самсонова и "Нефтяная Венера" Александра Снегирева. Илья Бояшов ("Танкист, или "Белый тигр"") и Сергей Носов ("Тайная жизнь петербургских памятников") представляли изящную, культурную и более или менее фантасмагорическую петербургскую школу. Тяжеловесом был один лишь Андрей Геласимов. Именно ему отдали свои голоса ресторатор Дмитрий Борисов, режиссер Михаил Калатозишвили и телеведущая Ольга Шелест.
Неудивительно, что "Боги" понравились столь разным людям: роман о забайкальской глухомани 1945 года именно что старается понравиться, заранее вызвать почтительное к себе отношение. Десятилетний "выблядок" Петька самой своей бесприютной судьбой обязан вызвать читательское сочувствие, как и его друг — японец-военнопленный, врач Миянага Хиротеро. Добрый пленный вообще стал одним из главных героев российского кино, а теперь и литературы. Чернушный быт уравновешен дозой "магического реализма": с помощью языческих обрядов герои пытаются победить смертельную болезнь, косящую людей, живущих вокруг урановых копий.
Герман Садулаев, антибуржуазный радикал, которому следует активнее "выдавливать из себя" Виктора Пелевина, не получил ни одного голоса за фантасмагорию о магической таблетке конформистского счастья, разбавленную трезвыми и забавными суждениями о российской власти. Пролетел и Илья Бояшов в притче, ориентированной на "Моби Дика" Генри Мелвилла, живописавший кошмарный поединок двух посланников ада: Ваньки Смерти, обгоревшего на 90% советского танкиста, и его метафизического антагониста, нациста на белом "Тигре". Трем финалистам досталось по одному голосу.
Прошлогодний лауреат Захар Прилепин так скучал в президиуме, что всю церемонию развлекал зал, корча рожи и непрестанно меняя позу. Он проголосовал за "Аномалию Камлаева", роман о мизантропе-композиторе, претендующий на трактат о творчестве. Если композитор хоронит отца, противится усыновлению ребенка, а в финале спасает подкидыша, то архитектор Федор из "Нефтяной Венеры", отмеченной журналистом Андреем Колесниковым (тезка спецкорреспондента "Ъ"), хоронит родителей и вынужден воспитывать, попутно очеловечиваясь, 16-летнего сына-дауна, от которого некогда отрекся. Господин Снегирев попытался совместить несовместимое. С одной стороны, гуманистическая тема больного ребенка, основанная на трагическом опыте автора. С другой стороны, не очень вразумительный авантюрный сюжет с автокатастрофой, похищением картины и подменой покойников.
По-настоящему обидно было за Сергея Носова, чей текст оценил лишь астроном Константин Холшевников, усмотревший в сборнике то ли эссе, то ли новелл 155-мерную модель мира, близкую душе университетского завкафедрой небесной механики. Памятники Петербурга, будь то стыдливо прячущий в ладони папироску Дмитрий Менделеев, гипсовые пионеры, собака Павлова или Валерий Чкалов, самовольно установленный среди пивных ларьков,— трогательные, нервные и совсем не бездушные существа, хранители города.