Фестиваль театр
В рамках Чеховского фестиваля на сцене Театра имени Моссовета проходят гастроли спектакля Виктории Чаплин и Жан-Батиста Тьере. Всемирно известные супруги впервые в России, они показывают представление собственного сочинения под названием "Невидимый цирк". Рассказывает РОМАН Ъ-ДОЛЖАНСКИЙ.
Приехав в Москву, Виктория Чаплин и Жан-Батист Тьере первым долгом попросили отгородить себя от двух категорий лиц — от журналистов и представителей официальных организаций Франции. На Францию супруги, как говорят, обижены из-за того, что долгие годы на родине Жан-Батиста Тьере их не принимали всерьез (хотя еще в начале 70-х их пригласил в Авиньон сам Жан Вилар) и гастролировать приходилось по другим странам,— сейчас ситуация иная, но неприятные воспоминания остались. Журналистов, как говорят, не любит в основном Виктория Чаплин: они спрашивают ее про отца, Чарли Чаплина, а вот именно на эту тему актриса и режиссер распространяться и не любит.
Они оба наверняка очень непростые для общения и очень особенные люди. Это даже по спектаклю понятно, что люди странные и ни на кого не похожие. Одно то, что они решаются в наше время выходить к тысячному залу со своими номерами, говорит о них как о людях абсолютно независимых и отчаянных. Кстати, серьезный зал Театра Моссовета — не лучшая площадка для Чаплиных-Тьере. Хорошо бы было — мечталось — смотреть на "Невидимый цирк" где-то на природе, в непринужденной обстановке. Только потом начинаешь понимать, что ни на какой природе не найдется такого хорошо оборудованного и просторного закулисья, которое необходимо Виктории Чаплин и Жан-Батисту Тьере для того, чтобы подготовить все те чудеса, которые они потом одно за другим показывают на сцене.
Собственно говоря, "Невидимый цирк" — это не что иное, как концерт для двух артистов, состоящий из череды отдельных номеров. Номера эти двух жанров. Жан-Батист Тьере — маг-иллюзионист, он показывает публике фокусы. Виктория Чаплин — акробатка и эквилибристка, она исполняет номера с трансформациями предметов. Господин Тьере — человек с роскошной седой шевелюрой и взглядом, в котором наивности, кажется, столько же, сколько иронии и лукавства. У госпожи Чаплин — гибкая девичья фигура и огромные глаза. Когда в начале второго действия она с легкостью выделывает сложные акробатические номера на канате, ловишь себя на невольных и неделикатных подсчетах: ведь как ни крути, а детям Виктории, Аурелии и Джеймсу (их спектакли будут вскоре тоже показаны на Чеховском фестивале), уже хорошо за тридцать.
Номера "Невидимого цирка" очень просты. Жан-Батист Тьере каждый раз выходит на сцену в каком-нибудь смешном наряде: то из старинных гобеленов, то из цветочков ядовитых тонов, то из каких-то шкур — и с непременным чемоданчиком в руках, в тон костюму. Он радует почтеннейшую публику платочками, исчезающими в стакане, выскакивающими из тростей букетами, а то и уж совсем бесхитростными картонными рыбками. В его иллюзионе нет никакой "копперфильдовщины", номера господина Тьере простодушны и намеренно старомодны. Иногда он, словно подшучивая над самим собой, "случайно" обнаруживает какое-нибудь потайное отделение вещички.
Виктория Чаплин проделывает удивительные превращения с вещами, находящимися рядом с ней или даже надетыми на нее. Извиваясь и складываясь втрое, а то и вчетверо, она может буквально "съесть" себя своим собственным платьем, чтобы превратиться в некую диковинную рыбу. Она все время что-то выворачивает наизнанку, перестегивает, перецепляет, куда-то залезает — и в итоге преображается в неведомые существа самой странной композиции. Или играет на металлической посуде, навешанной на нее, точно игрушки на новогоднюю елку. Она может выстроить вокруг себя целую конструкцию — то из зонтиков, то из велосипедов, чтобы незаметно улизнуть из-под нее и как ни в чем не бывало девочкой выпорхнуть из-за кулис.
Пара номеров супруги делают вдвоем — лирический дуэт на многоколесных велосипедах и аттракцион с кроликами, гусями и голубями. Их цирк — произведение ручной работы. Рассказывать о таких вещах бесполезно, их нужно непременно потрогать, побыть рядом с ними. Виктория Чаплин и Жан-Батист Тьере похожи на чудаковатых мастеров, продолжающих собственными руками и с собственными улыбками делать то, что другими поставлено на технический и эмоциональный конвейер. Обаяние их "Невидимого цирка" состоит как раз в том, что работают, хоть и с полной отдачей, они наивно и непосредственно. Именно поэтому самыми громкими и радостными в зале были реакции детей.