Тот градус, которого достигла планетарная популярность Хуана Диего Флореса, сам по себе еще не чудо: в конце концов, не впервые же так происходит, что тенор выбился в первые персоны мирового оперного цеха (со всеми вытекающими — от сногсшибательного графика выступлений до глянцевых журнальных обложек). Другое дело, что в данном случае речь идет о совсем особом теноре. Попытки как-то обрисовать степень его "крутизны" для широкого слушателя путем сопоставления с феноменом "трех теноров", в общем, даже не очень осмыслены — массив ходового тенорового репертуара и репертуар сеньора Флореса пересекаются мало, соответственно, немного и материала для сравнения. Скажем, этот певец никогда не станет в партии Радамеса воспевать "милую Аиду, рая созданье" или в образе Калафа предвкушать победу над жестокой Турандот, боюсь, что и Ленского от него не дождешься. Вот романс Неморино из "Любовного напитка" — это можно: именно бесчисленные теноровые партии Доницетти, Беллини и Россини составляют практически весь его репертуар.
Для бельканто голос 36-летнего уроженца Перу идеально подходит по самим природным данным — чистый, звонкий, светящийся тембр, отменная подвижность, филигранная техника и победные верхние ноты: он при случае без различимых усилий берет не только до, но и ре, и даже ми-бемоль второй октавы. Впрочем, данные для начала нужно развивать — такой бескомпромиссный профессионализм и такая культура не появляются ниоткуда; Хуан Диего Флорес до поры до времени этим развитием заниматься и не думал, рассчитывая на совсем другую певческую карьеру — карьеру поп-артиста с общеконтинентальной славой в качестве заветной мечты. Но в ходе учебы начинающий певец счастливо поменял приоритеты и уже в 1996-м, дебютировав на Россиниевском фестивале в Пезаро, заставил говорить о себе интернациональную оперную аудиторию. Дебют, правда, был почти случайный (Флоресу досталась партия, которую готовил матерый специалист по бельканто Брюс Форд, некстати заболевший в последний момент), но дальнейшая звездная карьера выглядела заработанной стопроцентно честно и в поте лица — пускай выступления певца и создают блистательное ощущение того, что все эти вокальные чудеса даже и не стоят ему особенного труда.
В общем, чудес от него и ждут, идет ли речь о шлягерных партиях или малоизвестных операх 1810-1830-х годов, которые, как в XVIII веке, часто писались с намерением особо выигрышно подать одаренность того или иного певца. Самому знаменитому тогдашнему тенору и одной из главных легенд в истории оперного искусства, Джованни Батиста Рубини, Флорес не без горделивости посвятил даже целый альбом: королю бельканто — нынешний мастер этого репертуара, что-то вроде "Петру I Екатерина II". Впрочем, на эту горделивость у него есть законные права, в чем можно будет уже второй раз (в 2004-м Флорес уже выступал в Москве) убедиться, послушав его бельканто вживую.
Московский международный дом музыки, 15 июня, 19.00