Председатель правления банка "ВТБ Северо-Запад" Дмитрий Олюнин в интервью "Ъ" назвал отрасли региональной экономики, наиболее пострадавшие от кризиса, и выразил уверенность в том, что нынешний уровень инфляции и макроэкономические показатели позволят жизнеспособному бизнесу подстроиться под новые реалии.
BUSINESS GUIDE: В последние недели появляется все больше позитивных сигналов, свидетельствующих о постепенном преодолении кризисных явлений в мировой экономике. У нас происходит рост фондового рынка. Свидетельствует ли это о начале выхода из кризиса?
ДМИТРИЙ ОЛЮНИН: На фондовом рынке произошли очень большие колебания. Сейчас он поднялся, но индексы все равно вдвое ниже пиковых значений прошлого года. Панические настроения начала кризиса опустили его до предельно низких уровней, теперь это отыгрывается назад.
Что касается реальной ситуации в экономике, здесь определенности пока нет. Все время поступает разная информация, одна носит позитивный, другая — негативный характер. С одной стороны, растут фондовые индексы, но с другой, к примеру, падение ВВП прогнозируется существенно большим, чем предполагали в начале этого года. Сначала говорили о нулевом росте, затем о падении на 3%, затем на 6%. До сих пор прогнозы разнятся. В то же время можно говорить о том, что меньше стало явно негативных сигналов, которые существенно добавляли бы что-то к нашим знаниям о тех проблемах, с которыми мы сталкиваемся. Тем не менее говорить, что экономика достигла дна, пока рано. Пока ни одна отрасль не показала устойчивой стабилизации на каком-то уровне или роста. Прошло еще слишком мало времени, чтобы обозначились понятные тенденции. Но даже -10% ВВП — это не так страшно, по денежной массе мы находимся на уровне прошлого года. И деньги никуда не утекают сейчас из страны. Эти денежные потоки проходят через банки, через бюджет, через предприятия. Это как кровеносная система — крови стало немного меньше, и весь вопрос в том, как организм сможет перестроиться.
Вообще, что такое кризис? Это необходимость перемасштабирования экономики в изменяющихся условиях. Нахождение нового измерения инвестиций, выручки, ожиданий и многого другого, в целом — иное понимание ситуации. Пока это понимание, как я уже отмечал, к сожалению, не пришло. Но очень скоро бизнес должен будет перестроиться под те масштабы, в которых он окажется, и эта перестройка может идти двумя путями. Либо путем разрушения всего и построения нового, либо путем постепенного изменения. Во втором случае какие-то компании отмирают, но большинство оказывается способно уменьшиться с реструктуризацией кредитного портфеля и инвестиционных программ, соизмерить себя с новым уровнем спроса и продолжать жить. Для банков это тоже позитивно, потому что они в итоге несут меньше убытков и сохраняют клиентов. Клиент, с которым банк переживает кризис, — это клиент, который остается у банка.
BG: Какие сферы бизнеса испытывают сейчас наибольшие трудности, если судить по "проблемности" компаний этих сфер как заемщиков?
Д.О.: Структура кредитного портфеля по отраслям у нас мало поменялась. То есть такого, чтобы какие-то сферы бизнеса полностью "выпали" как заемщики, не произошло. Сложности есть с компаниями прежде всего оптовой торговли продуктами питания. Непростая ситуация в машиностроении и металлообработке, в недвижимости (хотя наши клиенты — строительные компании не являются проблемными заемщиками), в целлюлозно-бумажной промышленности, в лизинговом бизнесе.
Мы всегда вели достаточно консервативную кредитную политику и опирались в первую очередь на известных, старых клиентов, которые пережили уже не один кризис и имеют опыт преодоления резких изменений в конъюнктуре. Нам с ними комфортно. Когда я говорил об отраслях, я имел в виду свое ощущение состояния в них, а не положение наших клиентов.
BG: В связи с переходом в собственность банков пакетов акций и других активов, находящихся в залоге по кредитам, появляется потребность в управлении непрофильными активами и в их реализации. Насколько это существенный вопрос для банка "ВТБ Северо-Запад"? Какова будет стратегия банка в этом вопросе?
Д.О.: Группа ВТБ сейчас прорабатывает этот вопрос централизованно. Это серьезная перспективная проблема. Хотя сегодня у "ВТБ Северо-Запад" таких активов всего четыре: один недостроенный аквапарк, две базы и одно работающее офисное здание. Понятно, что их надо продавать, но продавать сейчас достаточно сложно. При этом некоторые объекты находят покупателя даже сегодня.
В группе ВТБ создана отдельная организация "ВТБ Долговой центр", которая будет заниматься всем комплексом вопросов, связанных с работой с проблемной задолженностью и управлением появляющимися у нас непрофильными активами
BG: Доли в собственности компаний не переходили вам в качестве обеспечения по кредитам?
Д.О.: В группе ВТБ такие случаи, безусловно, были, но мы с этим еще не столкнулись. У нас не было инвестиционных проектов, не было слияний и поглощений, то есть тех операций, в которых акции обычно вовлечены как обеспечение. И почти нет кредитов под залоги акций. Те, что есть, пока не относятся к проблемным.
BG: Планирует ли банк "ВТБ Северо-Запад" участвовать в сделках по слияниям и поглощениям на банковском рынке?
Д.О.: Мы не предполагаем участия в таких сделках. Для группы, подобной нашей, приобретение любого банка должно быть обосновано какими-то бизнес-задачами. Приобретение нишевого игрока? Но группа присутствует уже во всех интересующих нас нишах. Мы и так постоянно наращиваем свою долю на рынке Северо-Запада. А когда органический рост позволяет увеличивать объемы, необходимости в приобретении других игроков просто нет.
BG: Как меняются роли Центробанков и регулирующих структур наиболее развитых экономик мира в условиях глобального финансового кризиса? Как вы можете охарактеризовать антикризисную политику, проводимую Центробанком РФ?
Д.О.: Пока не меняются никак. Никаких новых ролей они для себя не открыли. Центробанк в России выполняет те функции, которые на него были возложены.
Но роли будут меняться, потому что вопросы регулирования финансового сектора по-прежнему актуальны. Новые инструменты будут появляться в процессе выработки глобальных правил регулирования. Существует запрос на новую систему оценки рисков, требований к капиталу, возможны ограничения по структуре бизнеса, по внешней задолженности и др. Возможно, будет более тщательный контроль со стороны регуляторов. Темы есть, но большинство из них сводится к более глубокому прогнозированию. Пока решений как реформировать финансовую систему не принято.
BG: Должна ли становиться сейчас борьба с инфляцией приоритетом для государства? Согласны ли вы с мнением ряда экономистов, что в период кризиса высокая инфляция в такой экономике, как наша практически неизбежна, и использование антиинфляционных мер денежно-кредитной политики может принести больше вреда, чем пользы?
Д.О.: Я считаю, что контроль за инфляцией необходим, но нынешний уровень инфляции неплох — инфляция помогает преодолеть кризис. Дефляция была бы для нас гораздо опаснее. Конечно, 20% было бы слишком много. Многие эксперты говорят о том, что нет у нас никакой денежной инфляции и перекредитованности экономики, но есть тарифная инфляция. Я считаю, что, с одной стороны, инфляция — это "прощение", некий налог, который собирается со всех субъектов экономики и идет на прощение долгов. Долги в валюте, которая инфлируется, уменьшаются в реальной стоимости, и их обслуживать проще. Есть и отрицательные последствия, в первую очередь, снижение покупательной способности. Необходимо нахождение некоего баланса между этими аспектами. Конечно, наша маржа тоже инфлируется, но если инфляция достигает 15%, мы готовы с этим мириться. Диапазон 10-17% сегодня терпим и, более того, благоприятен для экономики.