На сцене Театра имени Пушкина начались гастроли "Компании Филиппа Жанти" со спектаклем "Болилок". Автор спектакля Филипп Жанти — один из самых важных гостей начавшегося в Москве Международного театрального фестиваля имени Чехова. Рассказывает РОМАН Ъ-ДОЛЖАНСКИЙ.
Фестиваль театр
Кукольники всего мира считают режиссера Филиппа Жанти своим человеком. Но его спектаклям обычно трудно дать внятное жанровое определение — слова в них мало что значат, куклы действуют вместе с актерами, иногда происходящее напоминает чистый цирк, в другие моменты — эстрадное шоу. Господин Жанти занимается визуальным театром и берет от всех жанров понемножку. Но на сей раз он начинает спектакль так, как будто действительно решил вернуться к истокам: из расставленных по сцене темных коробок актриса Эллис Осборн достает самых обычных кукол. И поначалу играет с ними тоже очень обычно.
На спектаклях Филиппа Жанти нужно быть готовым к тому, что обычное непременно превратится в причудливое, смешное или опасное. В "Болилоке" две куклы вдруг обретают человеческие головы, принадлежащие актерам Скотту Кехлеру и Кристиану Хеку. Их настоящие тела в черных одеждах сливаются с чернотой фона, поэтому приделанные к головам противные кукольные тельца (одно из них недвусмысленно напоминало какашку) кажутся невесомыми и могут выделывать нелепые и к тому же невозможные с точки зрения гравитации движения. Для Филиппа Жанти бесшумность вспомогательного персонала и точность постановки света имеют решающее значение. И все-таки он не фокусник-иллюзионист: любые "обманы" на самом деле легко разгадываются, к тому же режиссер при случае и сам готов дать зрителю необходимую подсказку.
Господину Жанти гораздо важнее непрерывность превращений: весь его спектакль состоит, в сущности, из череды метаморфоз. Две очеловечившиеся куклы избавляются от власти женщины, которая выпустила их на волю из коробок. Они пускаются в самостоятельное путешествие, в котором на каждом шагу публику и их подстерегают сюрпризы. В сущности, все спектакли Филиппа Жанти — странствия. Вот и два энергичных и эксцентричных клоуна отправлены режиссером непонятно куда. Они могут оказаться даже на просторах Вселенной: на темном небе зажигаются звезды, над стелящимся по сцене дымом плывут планеты, похожие на бумажные светильники, а два героя пытаются эти планеты оседлать. Потом вдруг из настоящих людей, кувыркающихся в безвоздушном пространстве, они вновь превращаются в крохотных, похожих на насекомые, куколок.
Филипп Жанти, как и в его прежних спектаклях, в "Болилоке" виртуозно играет с масштабами и объемами. Живые люди и "мертвые" сценические фактуры буквально поедают и переваривают друг друга: один мешок может съесть двух людей, превратиться в странное многоногое чудище-ископаемое с крохотной головкой, которое, в свою очередь, потом станет танцовщицей, все той же Эллис Осборн, в сложном костюме-объекте. Для Филиппа Жанти, видимо, существует какой-то особенный закон сохранения сценической материи — и только ему одному известно, что, во что и как может и должно мгновенно преобразиться.
Надо признать, что в "Болилоке" есть длинноты, спектакль не смотрится, что называется, на одном дыхании, как это было с "Краем земли", гостившем на прошлом фестивале. В основном это связано с клоунскими скетчами, которые разыгрывают бывшие куклы. Для волшебных фантазий, каковыми являются спектакли Жанти, подобные заминки вредны: зритель начинает гадать над смыслами происходящего, в данном случае — искать фрейдистские подтексты и т. д. "Болилок" сделан про то, что самая невинная человеческая игра может выйти из-под контроля, породить чудовищ и едва не поработить самого человека. Впрочем, для Филиппа Жанти грустным в конце концов оказывается не бессилие человека перед монстрами его собственного подсознания, а все-таки призрачность и обманчивость этих самых фантазий. В финале "Болилока" Эллис Осборн начинает изучать странное существо с глазками-светлячками, которое позвало ее в дорогу,— и обнаруживает, что, кроме скрученной бумаги, в нем ничего нет.