Фестиваль музыка
Зальцбургский Pfingstfestspiele (музыкальный фестиваль, приуроченный к празднику Пятидесятницы) открылся премьерой оперы Никколо Йоммелли "Демофонт" (1770). Величественный четырехчасовой спектакль, поставленный режиссером Чезаре Льеви,— копродукция с музыкальным фестивалем в Равенне и Парижской оперой. Заглавную партию исполнял российский тенор Дмитрий Корчак, а за дирижерским пультом своего Молодежного оркестра Луиджи Керубини стоял Риккардо Мути. Рассказывает СЕРГЕЙ Ъ-ХОДНЕВ.
Риккардо Мути, уже третий год сотрудничающий с Pfingstfestspiele в качестве приглашенного худрука, снова выступил в Зальцбурге в амплуа адвоката неаполитанской школы XVIII столетия — школы, которая воспитала популярнейших композиторов и певцов своего века, на достижения которой равнялась музыкальная жизнь всей тогдашней Европы. После комических опер Чимарозы и Паизиелло пришел черед полномасштабной "серьезной оперы" Никколо Йоммелли, тоже как минимум сравнимого по своему значению с другим оперным реформатором — Кристофом Виллибальдом Глюком.
Если начистоту, "Демофонтов" очень и очень много. Одноименное либретто, написанное главным оперным драматургом XVIII века Пьетро Метастазио, клали на музыку более семидесяти раз. Только Йоммелли обращался к либретто четырежды, и последнюю версию, созданную для неаполитанского театра Сан-Карло, Риккардо Мути теперь использовал. Педантичная строгость композиции, искусственное благополучие развязки, условность псевдоисторического сюжета — все эти "родимые пятна" знаменитых драм Метастазио есть и в "Демофонте". Но еще там есть помимо прекрасной поэзии и неожиданное количество мрачных, местами даже кровожадных сюжетных подробностей. Диркея, дочь фракийского царя Демофонта, прижила ребенка от царского сына. Ее по воле царя должны принести в жертву Аполлону, требующему ежегодно убивать на алтаре девственницу в силу таинственного проклятия. Диркея и готова лечь под нож, но она не девственница; если же разгласить ее брак, то легче не станет, потому что простолюдинку, вышедшую замуж за царевича, тоже ожидает смерть. Вдобавок строгий Демофонт собирается женить сына на прибывшей из Фригии царевне Креузе. Тимант вместе с отцом Диркеи Матузием пытаются силой похитить несчастную героиню, дело доходит до резни в храме с последующим приговором Демофонта: и Диркея, и Тимант должны умереть. Только-только герои добиваются милосердия, как Матузий обнаруживает документ, свидетельствующий о том, что Диркея — дочь Демофонта, так что налицо еще и кровосмешение. Положение спасает только кстати нашедшийся второй документ, согласно которому Тимант — сын Матузия, так что все персонажи могут вздохнуть спокойно, старинное проклятие теряет силу, а путающаяся у всех под ногами фригиянка Креуза выходит за еще одного царского дитятю, царевича Керинта.
Во всей этой искусно задуманной чехарде Йоммелли постарался разглядеть психологическую достоверность. При некотором количестве конвенциональной, но внешне блестящей музыки в опере полно моментов, в смысле драматической интенсивности оставляющих далеко позади тогдашних специалистов по музыкальной правде чувств — немецких адептов "бури и натиска". Помимо некоторых арий это относится к завершающим первые два акта ансамблям и к аккомпанированным речитативам, написанным поразительно сильно и дерзко, даже революционно — стопроцентный авангард для 1770-х. Эта авангардность, безусловно, более очевидной была бы не в трактовке Риккардо Мути, читающего Йоммелли через романтизм, но в более историчном исполнении. Впрочем, благодаря маэстро Мути исполнение "Демофонта" приобрело дыхание и размах большой, "настоящей" оперы, а не просто экспериментальной реконструкции. В очередной раз продемонстрировал умение держать удар в старинной музыкальной драме и оркестр Керубини, хотя играл он в этот раз не всегда ровно — когда с почти камерной отточенностью и живым нервом, когда пресно, а когда и с настойчивыми киксами меди.
Качество работ отобранных дирижером певцов довольно предсказуемо соответствовало положению их персонажей. Главной удачей смотрелась пара итальянских певиц в партиях главных героев — Мария Грация Скьяво (Диркея) и Хосе Мария Ло Монако (Тимант). Хотя и Дмитрий Корчак в партии Демофонта показал такой профессионализм, взращенный на белькантовом репертуаре, что впору было забыть о том, что его герой, вопреки названию оперы, фактически не совсем главный (благо эффектной музыки для него Йоммелли тоже написал в избытке). Сопрановые партии Элеоноры Буратто (Креуза) и Валентины Коладонато (Керинт) получились чисто, аккуратно, с попаданием в стиль, но не более того; скромно одаренный румынский контратенор Валер Варна-Сабадус (начальник стражи Адраст) был совсем странной деталью спектакля, но и его итальянскому коллеге Антонио Джованнини (Матузий) не хватало как приятности тембра, так и школы. Что касается художественной части и постановки в целом, то статичность постановки и избитость мизансцен ее музыкальному содержимому проигрывают, невольно напоминая о ходячем определении оперных шоу XVIII века, "концерт в костюмах". Зато сценография Маргериты Палли оказалась немного безумной архитектурной композицией, создающей головокружительное впечатление того, что герои оперы перемещаются в пространстве барочной потолочной росписи: это, пожалуй, наиболее сильная визуальная деталь спектакля и заодно наиболее красивая дань эстетике того времени, которому воздает должное Pfingstfestspiele.