Фестиваль театр
VIII Международный театральный фестиваль имени Чехова открылся в Коломенском спектаклем "Баттута" французского конного театра "Зингаро". Лошади, наездники, два оркестра, один осел и руководитель "Зингаро" Бартабас устроили в Коломенском цыганскую вакханалию. Рассказывает МАРИЯ Ъ-СИДЕЛЬНИКОВА.
Завсегдатаи Чеховского фестиваля видят конный театр "Зингаро" в Москве уже в третий раз. В 2001 году московской публике дали попробовать "Триптих", а спустя всего два года здесь играли мировую премьеру "Кони ветра". Эти совсем непохожие на привычный цирк лирические спектакли конного цирка, где лошади режиссера Бартабаса, казалось, способны были переживать и чувствовать то же, что и актеры-люди, запомнились не только театралам. Но новый спектакль "Баттута", в названии которого режиссеру слышится и французское "отбивать ритм", и итальянское "шутка", стал неожиданностью. Никакой лирики, один бурлеск.
Действо сразу же врывается в манеж на бешеной скорости, заставляя зрителей первых рядов, отплевываясь песком, бежать куда повыше. Мимо проносятся изломанные повозки, поджарые скакуны с разряженными на цыганский манер наездниками, величаво гарцует белоснежная лошадь, заклейменная шанелевским значком, с невестой в длиннющей фате. Если это и лошадиный балет, то без либретто. Сюжет каждый может придумать по своему усмотрению. Вот бородач, вооружившись вилами, преследует влюбленную парочку на лошади. Он не то отец невесты, не то сам претендует на девичью красоту. Шайка разбойников то поддерживает его, то сама не прочь захватить невесту.
Еще больший кураж лошадиному забегу придает звенящее ворчание духовых молдавского оркестра "Фанфар Шукар" и тонкая язвительность струнных квинтета "Тараф" из Трансильвании. Расположенные друг напротив друга музыканты словно перебрасываются взаимными упреками. Добавляют масла в огонь и сами наездники, сопровождая свои трюки возбужденными выкриками на псевдоцыганской тарабарщине. Артисты выделывают на спинах лошадей перевороты, разъезжаются чуть ли не в шпагаты, путаются под копытами и скачут с ними в ногу галопом.
Под финал в шумную беготню, от которой уже начинает кружиться голова, включаются не только лошади, но и появившийся на манеже медведь. На радость детям бурый наездник, потрясая брюшком, лихо седлает лошадь (совсем маленькие зрители так и не смогли разгадать за костюмом артиста). На втором круге, обскакав нерасторопного жениха, он уже на радость взрослым с такой же ловкостью оседлает и невесту. Нечеловеческая оргия заканчивается рождением маленького медвежонка. Абсурдность происходящего завершает вынесенный на арену гроб и сам Бартабас на упрямом осле. Его лошадь накануне московских гастролей повредила ногу и осталась в Париже. Остальные 37 "артистов" с хвостами и гривами в прекрасной физической форме отработали "Баттуту".
Бартабас неоднократно говорил о том, что не выносит слова "цирк" по отношению к своим спектаклям и настаивает исключительно на "театре". Но на этот раз он не стесняется использовать классические цирковые приемы — здесь и экскурсии в зрительный зал (возбужденный медведь ломится на трибуны), и классическая подставка (на манеж выбрасывается сумка, а вслед за ней вываливается и ошалевший псевдозритель), не обходится и без клоунского поливания водой. По сути, это старый жанр цирковой пантомимы, только на манеже вместо целого парада-алле действуют лишь наездники и кони. И при всем при этом зрители не испытывают той тошнотворной неловкости, которая преследует меня на патриотических постановках цирка на Цветном бульваре. И даже если на "Баттуте" вы вопреки Бартабасу не сочтете зрелище "театром", то вполне можете порадоваться хорошему цирку.