Выставка сокровище нации
Сегодня в Музее личных коллекций при ГМИИ имени Пушкина для публики открывается выставка "Эпоха Фаберже", на которой представлено более 300 изделий придворной ювелирной фирмы из собрания фонда "Связь времен" Виктора Вексельберга — от императорских пасхальных яиц, выкупленных у Форбса, до тиражных безделушек. Крупнейшей в мире коллекцией Фаберже любовалась АННА Ъ-ТОЛСТОВА.
Вексельберговский фонд "Связь времен" — обладатель самого большого и при этом самого молодого собрания Фаберже в мире. Началось оно в 2004 году оптовой доаукционной покупкой коллекции американского медиамагната Малькольма Форбса, в которую входило 9 из сделанных фирмой Карла Фаберже 50 императорских пасхальных яиц. Больше (десять) только в Кремле. Зато у Виктора Вексельберга есть теперь и самое первое ("Курочка" — золотая несушка в золотой скорлупке, подаренная к Пасхе 1885 года Александром III Марии Федоровне) и самое последнее ("Георгиевское" с портретами Николая II и наследника в обрамлении георгиевских лент, преподнесенное последним императором вдовствующей императрице на Пасху 1916 года).
Императорские яйца выставили в Кремле и Эрмитаже, провезли по Уралу и Сибири и стали думать о создании частного музея. По словам председателя правления "Связи времен" Владимира Воронченко, сейчас фонд реставрирует Шуваловский дворец в Петербурге, чтобы там "показывать Фаберже в режиме более или менее постоянной выставки", а также ведет переговоры с московским правительством, чтобы к 2014 году построить в столице музей. Судя по всему, запасов Фаберже у господина Вексельберга вполне хватит на два города: сотрудники фонда охотятся за творениями "Бенвенуто Челлини XIX века" по всему миру, от Колумбии до Австралии, и скупают их партиями на крупнейших аукционах. Выставкой в Музее личных коллекций, на которой показано лишь 30% всего собрания, "Связь времен" впервые отчитывается в результатах своей пятилетней собирательской деятельности.
Отчет сделан не без изящества: он убедит любого в том, что Фаберже — это действительно эпоха и что творцом ее мог стать только такой человек, как Карл Фаберже, удивительным образом сочетавший художнический и предпринимательский таланты. На выставке, конечно, множество раритетов. Здесь и все девять императорских яиц, и единственный в России золотой браслет с львиными головами из серии "Керченские древности", вдохновленной греческим золотом из крымских археологических находок, которое Карл Фаберже реставрировал для Эрмитажа. Времени даром он там не терял и потом щедро потчевал царскую фамилию деликатесами из их же закромов, выводя в яйце "Петушок" гибрид воронихинских ампирных ваз с часами "Павлин" и пряча в златотканую порфиру "Коронационного" яйца знаменитую эрмитажную карету. Фаберже вообще был гением того, что в советские годы презрительно называли "эклектикой", а теперь уважительно именуют "историзмом". И по тому, как лихо он насаживает на серебряный ковш посконных древнерусских форм и ампирные ручки в виде двуглавых орлов, и эмблему Всероссийской промышленной и художественной выставки в Нижнем Новгороде в рокайльном картуше, видно, что это тончайшее проникновение в дух эпохи Александра III. Которая будто бы так созвучна нашему времени.
Однако наряду с уникальными изделиями лучших ювелиров фирмы, Михаила Перхина или Генрика Вигстрема, выставили кучу тиражной и относительно дешевой продукции Фаберже, от табакерок и часов до запонок и вязальных спиц. Причем в самых одиозных образцах вроде пепельницы "Медвежата" или спичечницы "Свинья" неожиданно узнаются прообразы советских ширпотребных сувениров. Впрочем, подражать Фаберже начали еще в XIX веке, о чем красноречиво свидетельствуют работы анонимных ювелиров Москвы и Петербурга: целая витрина подвесочек в виде пасхальных яиц и целый зал иконок, сделанных словно по мотивам выставленного тут же венчального складня Николая II и Александры Федоровны. Эти пестрые, аляповатые, переливающиеся золотом, самоцветами и эмалями поделки объясняют, почему Карлу Фаберже удалось стать отечественным ювелиром номер один, оттеснив от двора всех прочих претендентов на этот титул, в том числе и самого Луи Картье. Просто Фаберже уловил некий имманентный и всесословный русский стиль, по которому наших дам безошибочно определяют как россиянок в любом Куршевеле. Так что эпоха Фаберже — это и наша эпоха архитектуры лужковского историзма, новодельного храма Христа Спасителя и "Вернисажа в Измайлове".