"Турок в Италии" Россини — что-то вроде запоздалой дани столь модной во второй половине XVIII века turquerie, "туретчине". В смысле комической эксплуатации всяких клише из области восточной экзотики "Турок" родом оттуда же, что и, например, моцартовское "Похищение из сераля". Только в случае Россини попыток играть со стилизацией самой музыки не приметно, и все турецкие (а также цыганские) линии сюжета выглядят просто маскарадом, святочным увеселением. Каким, в общем-то, эта опера в целом и кажется — не один Россини, понятно, брал подобные либретто, но очень уж велик соблазн проассоциировать всю эту веселую, кокетливую и бездумную нелепицу сюжета именно с фирменной беззаботностью россиниевской музыки.
Но чем беззаботнее все это звучит, тем больше на самом деле забот исполнителям — у Россини так всегда. На фестивале в Пезаро, родном городе композитора, собираются те певцы и дирижеры, для которых эти заботы — дело вполне привычное и которые в музыке Россини и его современников собаку съели. Именно на россиниевском фестивале в Пезаро этот "Турок" и записан, что в принципе само должно служить хорошей рекомендацией, но тут не обходится без оговорок. Дирижер Антонелло Аллеманди хорошо управляется с вверенным ему по случаю оркестром (довольно неважным); профессионализма и знания того, как надо обращаться с этой музыкой, у него не занимать; все, казалось бы, правильно, и вот-вот уже, кажется, начнется настоящий Россини, тонизирующий и высоковольтный,— но нет, все время чего-то не хватает. Похожая двойственность и с певцами. Есть свежее сопрано Алессандры Марианелли, непринужденно и местами с примадоннским блеском берущей колоратурные высоты партии Фьориллы; конечно, безусловный плюс. Остальные вокалисты, включая и именитых Марко Винко (Селим) и Елену Бельфьоре (Заида), как на грех, производят впечатление порядком тусклое; но не будешь же их скоропалительно записывать в минус, раз уж у них есть и выучка, и опыт, и вкус.
Но говоря о музыкальной стороне, можно по крайней мере исходить из самых высоких стандартов. Соотнести эти стандарты с постановочной стороной, признаться, тяжеловато. Хотя ясно, что театр города Пезаро особой масштабностью не отличается, такой скудости все-таки не ожидаешь — так могли бы ставить "Турка" хоть в том же Пезаро, не будь там фестиваля, хоть в любом другом заштатном городке и лет 50 назад. Никаких претензий: итальянцы XIX века — как-нибудь сделаем из чего придется, цыганки — и цыганок изобразим, турок в тюрбане — будет и турок в карикатурном тюрбане и с нафабренными усами. От всего пахнет нафталином — и от недорогой бутафории, и от костюмов, и от тяжеловесного комикования, и этот чуланный запах, кажется, атмосфере россиниевских опер-буфф не идет на пользу. Бывают старомодность и старомодность; здесь же при всей авторитетности музыкального качества та старомодность, которая выглядит для вина Россини подозрительно ветхими мехами.
Rossini "Il Turco in Italia" (DVD)
Orchestra Haydn di Bolzano e Tranto, A. Allemandi (Naxos)
Vivaldi: Concerti
D. Hope; Chamber Orchestra of Europe, L. Borrani (Deutsche Grammophon)
После своего альбома, посвященного Мендельсону, молодой британский скрипач Дэниел Хоуп берется за более раннего, но совсем не редкого в принципе для скрипачей композитора — Вивальди. Только это не тот скрипичный Вивальди, который приходит в голову в первую очередь; напротив, в концепции альбома ощущается какое-то протестующее доколе: ну сколько уже можно этих бесконечных "Времен года", нешто нет у "рыжего аббата" другой красивой музыки, которую интересно играть? И действительно, выбранные Хоупом три скрипичных концерта и один кончерто гроссо по меньшей мере не менее эффектны. Помещенный в середину программы концерт ми-бемоль мажор с заголовком "Морская буря" в смысле виртуозности сольной партии доходит до таких феерических зверств, которых во "Временах" все-таки нет, но прекрасная беглость техники Дэниела Хоупа, пожалуй, здесь даже не главное впечатление. Хоуп и записывавшийся вместе с ним Камерный оркестр Европы играют на современных инструментах, никакой мании по части аутентизма за ними не водится. Но раз уж Вивальди, отчего бы в видах простой вежливости не попробовать отойти от привычной манеры. И попробовали так, что создается впечатление, будто все участники записи долгие годы отрабатывали этот чистый акварельный звук, эту деликатность фразировки и нервную, пульсирующую динамичность. Кто-то, может, и отрабатывал — для пущей красоты аккомпанемент генерал-баса представлен и клавесином, и органом, и гитарой, и лютней, и даже арфой. Но удивляешься в первую очередь игре Хоупа, который без видимого усилия умудряется и соблюсти все нормы стиля и строжайшего вкуса, и остаться чрезвычайно музыкальным, поэтичным и вдохновенным артистом. В дополнение к концертам на диске есть еще трио-соната с вариациями на тему "Фолии" и ария "Sovvente il sole" из серенады "Освобожденная Андромеда", кажется уверенно становящаяся шлягером, хотя сама "Андромеда" была обнаружена всего-то несколько лет назад. Здесь арию поет знаменитая шведка Анне Софи фон Оттер, однако при всем уважении от вокала все время отвлекаешься на несравненное по изысканности скрипичное соло Дэниела Хоупа.
Handel: "Alcina" (3 CD)
Complesso Barocco, A. Curtis (DG-Archiv)
Основной сюрприз этой записи знаменитейшей оперы Генделя состоит в том, что сопрановую партию Альцины (которую в разное время пели Джоан Сазерленд, Арлин Оже и Рене Флеминг) здесь поет американское меццо-сопрано Джойс ди Донато. Хотя сложновато говорить о том, как бы это у нее получилось в большом зале, в студийных условиях она справляется превосходно, и даже сам характер ее голоса (довольно светлого по тембру) работает к общему выигрышу — в образе генделевской колдуньи появляется больше силы и драмы. Есть и еще отличные работы, приближающиеся к эталону. Это не только Руджеро в исполнении испанки Майте Бомон, но и Лаура Керичи в маленькой, однако вполне стоящей упоминания партии Оберто. Есть и очевидные промахи. Брадаманта Сони Прины спета резко и как-то совсем без изящества, у тенора Коби ван Ренсбурга (Оронте) время от времени возникает неуместная характерность. Впрочем, жальче всего, что с дирижерской подачи опера растеряла в этой вроде бы тщательной записи всю свою ариостовскую сказочную атмосферу, живую энергетику и театральность.