Премьера кино
Первый день регулярных просмотров должен был либо подтвердить, либо развеять миф о величии каннского конкурса. Пока что не теряет надежды АНДРЕЙ Ъ-ПЛАХОВ.
Некоторые из коллег не пошли утром на английский "Обезьянник", предпочтя нового Копполу: его картина "Тетро" открывала параллельную программу "Двухнедельник режиссеров". И я оказался в их числе, о чем нисколько не пожалел — тем более что "Обезьянник" удалось увидеть на трехчасовом сеансе. Вторая полнометражная лента англичанки Андреа Арнольд сделана не без профессионального шика, но на фоне достижений британской школы удивить особенно не может. И должен заметить, что история девочки-бунтарки и ее матери не самого добродетельного поведения заметно проигрывает похожему по теме "Волчку" Василия Сигарева, который рассматривался каннской комиссией, но в итоге так и не попал ни в одну из программ. Влезть в каннскую номенклатуру непросто, а госпоже Арнольд, уже второй раз участвующей в конкурсе, справедливо или нет, это удалось.
Зато и выпасть из номенклатуры, оказывается, не так сложно — даже если у вас имя ранга Фрэнсиса Форда Копполы. Знаменитый режиссер входит в элитный клуб (в нем всего шесть человек, включая пару братьев Дарденнов), обладателей сразу двух "Золотых пальмовых ветвей". И тем не менее снятый в Аргентине фильм мастера "Тетро" не был допущен в конкурс. Опять же справедливо или нет — вопрос риторический. Кино черно-белое, стилизованное под старый Голливуд (недаром главную героиню сравнивают с Авой Гарднер), сделанное в традиции семейных саг с фрейдистским уклоном в духе Теннесси Уильямса. Главного героя Тетро, неудачливого писателя, ставшего жертвой эгоизма отца-дирижера (Клаус Мария Брандауэр), играет Винсент Галло — актер острого психопатического склада, но и он не может зарядить фильм энергией, которой явно не хватает режиссуре. Ноту латинской мелодрамы на грани самопародии вносит актриса Альмодовара — Кармен Маура в роли критикессы, формирующей табели о рангах (занятно, что на эту роль предназначался Хавьер Бардем, но потом образ поменял пол). В фильме можно найти отсылки и к биографии самого Копполы, чей отец был музыкантом, и к "Крестному отцу", но количество смертей, измен и автокатастроф больше всего делают это зрелище похожим на индийское кино. Причем старое: увы, это слово точнее всего определяет кинематографическое сознание сегодняшнего Копполы.
Как положено при появлении классика, создателя "Тетро" встречали стоячей овацией. Когда вечером показали "Жажду" корейца Пак Чхан Ука, в зале раздалось несколько жидких хлопков. Но, как и на китайской "Весенней лихорадке", не свистели, интуитивно чувствуя запах нового кино. История католического священника, добровольно давшего испытать на себе вакцину от смертельной болезни, выруливает на совсем неожиданный путь, превращаясь в хоррор и вампирскую мелодраму, трэш и высокую трагедию одновременно. Но прежде всего это прекрасная в своей абсолютной имморальности история про любовь и кровь — которую священник и его девушка не только сосут у своих жертв, но откачивают у коматозных больных и таскают в пакетах на всякий пожарный случай. В фильме роскошный актерский дуэт: кумир корейской публики Сон Кан Хо (при его появлении народ впадает в истерику) и почти дебютантка Ким Ок Бин с провокативной "ведьмовской" красотой. В фильме есть отсылки к европейской культуре — живописи Редона и фильмам Вернера Херцога, но все равно он ни на что знакомое решительно не похож.
Этот безумный жанровый сплав, настоящий пир для киногурманов состоялся благодаря высочайшему мастерству режиссера, уже награжденного в Канне за картину "Oldboy". Тогда жюри возглавлял Квентин Тарантино, теперь он в числе конкурсантов, но переплюнуть своего любимого корейского коллегу ему будет непросто. "Жажда" — почти непереносимое зрелище не только по количеству пролитой крови, но и по числу жанровых перепадов, которые зрителю приходится преодолевать, словно шлюзы на огромной реке, льющейся 2 часа 13 минут и — редкий случай — выдерживающей этот метраж. Радикальное и ошарашивающее, тошнотворное и бескомпромиссное, такое кино редко побеждает на фестивалях, но имеет все шансы стать новой классикой. И тот факт, что оно появилось не в Европе или Америке, уже выпивших всю кровь из классических жанров, а на Дальнем Востоке, делает эту гипотезу тем более реальной.