Декаду концертов к 60-летию Малого зала Петербургской филармонии открыл сольным концертом бывший московский, а ныне — итальянский скрипач Сергей Крылов. ВЛАДИМИРУ РАННЕВУ было достаточно нескольких нот, чтобы сходу заключить: на сцене — уникальный музыкант.
Москвич Сергей Крылов — из вундеркиндов. Уже в годы его обучения в ЦМШ никто не сомневался в блестящей сольной карьере скрипача. Именно под таких воспитанников была заточена система привилегированного музыкального образования в СССР: ЦМШ, Московская или Петербургская консерватории, победы в конкурсах, служебное место "солиста филармонии", зарубежные гастроли под прикрытием "артистов в штатском". Но, начиная с поколения Сергея Крылова, многие молодые музыканты взялись определять свою артистическую судьбу сами, без административного ресурса. За Сергея Крылова это сделал его отец, известный скрипичный мастер, эмигрировавший в перестроечные годы в Италию. Там, в Кремоне, его сын-подросток и продолжил образование. Там же, после побед в престижных конкурсах, он стал большим музыкантом.
Теперь Сергей Крылов — на вершине музыкального олимпа, много гастролирует и записывается на престижных лейблах. В последние годы, после 17-летнего перерыва, он все чаще приезжает в Россию, а его прошлогодний концерт в Петербурге стал открытием для местных меломанов. Все с восторгом вспоминают нечеловеческой сложности Каденцию Лучано Берио, в которой музыкант поразил не только техникой, но и вкусом.
В этом году программа так же была на вершине скрипичного мастерства, грамотно скомпонована, но не столь затейлива. Начал маэстро с Соль-минорной сонаты Баха и в первой медленной части сразу очаровал слушателей легким, но осмысленным в каждом штрихе звуком. У него не поддающаяся разумению, просто-таки дьявольская чистота звука. И это — не только о технике, но и об интонации. И ведь ни разу не оступился и не погрешил против стиля. Притом что господину Крылову близка романтическо-итальянская, "паганиниевская" манера исполнения, его Бах по-барочному строг и риторичен. Каждая фигура ясно отчленена, а последовательность фигур образует четкую, вразумительную речь. А самое поразительное в этой сонате — как музыкант отстроил сложнейшее голосоведение в стремительной фуге второй части.
Первое отделение Сергей Крылов завершил Ре-минорной сонатой Изаи. Принято считать, что это "цеховой" композитор, писавший скрипичный материал специально для исполнителей-виртуозов, часто в ущерб смыслу и качеству композиции. Но в данном случае Сергею Крылову удалось доказать, что эта соната — не виртуозная бирюлька, а сложная драматическая музыка. Тут у Сергея Крылова обнаружился еще один уникальный талант — вытягивать нешуточную драматургию из банального "полоскания" пассажами. Что он и продемонстрировал и во втором отделении, в двенадцати избранных каприсах Паганини. Вспоминается, как год назад все каприсы играл Шломо Минц в Большом зале филармонии. Играл как этюды — чисто и не более того. А Сергей Крылов выдавал то бурю и натиск, то хрупкую лирику, достойные грандиозных скрипичных опусов Бетховена или Шостаковича. И, поразительное дело — это не казалось излишне патетичным, все получалось уместно и очень органично.
Малый зал был заполнен далеко не под завязку. Это странно, ведь если сравнивать этого музыканта с его коллегами-пианистами, то из россиян это будет уровень Григория Соколова или Бориса Березовского. А для публики последних и Большой зал тесен. Можно предположить, что Сергей Крылов еще достаточно молод и что петербургские аншлаги у него еще впереди.