В галерее "Манеж" (в помещении Центрального выставочного зала) открылась выставка живописи Андрея Волкова, организованная агентством Artmedia. Один из лидеров "молодежного искусства" 70-х годов и его подвида — так называемого фотореализма, любимец тогдашней левомосховской критики, Волков демонстрирует произведения, созданные за последние пять лет. Новыми экспонированные работы могут показаться, пожалуй, лишь самому художнику, но отнюдь не критикам, наблюдающим его творчество не первое десятилетие.
Андрею Волкову 47 лет. С 1970 года участвует в московских, общесоюзных и зарубежных выставках советского искусства (Болгария, Польша, Румыния, Дания). Работы Волкова находятся в фондах российских музеев, корпоративных собраниях (банк "Столичный") и в коллекции Neue Galerie Петера Людвига в Кельне (ФРГ).
Некогда в большом коммунальном хозяйстве официального Союза художников был открыт своего рода экспериментальный цех — "молодежное искусство" (и одноименная секция). На правах опытной станции в МИ позволялось делать то, что обычно не допускалось на основном художественном конвейере. Здесь обкатывались пробные модели стилей и направлений (правда, несколько старомодные с точки зрения Запада), которые при необходимости плановой модернизации включались в официальную артистическую индустрию. Авторитеты официально-либеральной критики присматривались к опытам молодых и время от времени переводили их из "лаборантов" в мастера. Подобного производства были в свое время удостоены и неопримитивисты, и начитанные, но лояльные метафористы-символисты (осторожно окрещенные искусствоведами по-бахтински "художниками карнавала") и другие застенчивые новаторы.
Появившийся в недрах "молодежного искусства" фотореализм вызывал особое внимание старших коллег по цеху. Он был современен западному искусству (то есть гиперреализму), согласован с требованиями местного академизма (школы "классного" рисунка) и напоминал своей пуританской "объективностью" о традициях "сурового стиля" 60-х годов с его придуманной правдой жизни и неприукрашенной действительностью.
Тотальная лояльность фотореализма сделала его конформным искусством, которое без опасений можно было выставлять как на союзных смотрах, так и за рубежом. Неслучайно ему нашлось место и в коллекции неприхотливого Петера Людвига. В нем не было ни набившего оскомину социалистического пафоса, ни откровенных инвектив, ни иронии. Он был натужно серьезен, как бы беспристрастен, но одновременно и безадресен. Его своеобразная магия подобна гнетущей и затяжной паузе, якобы полной какого-то значения. Серовато-охристая гамма (означающая "суровую объективность"), виды пустынных и безликих городских кварталов (впрочем, слишком видовых чтобы приблизиться к метафизике Де Кирико) — всему этому отдал дань Андрей Волков. Правда, в периоды зарубежных командировок он нарушал этот "пост". И тогда, как, например, во время поездки на Кубу, появлялся оживляж: цветистые радуги, набережные, прибои и иные экзотические красоты.
Заполнять красками прямоугольный холст — старомодный станковизм. По-видимому, так считает художник, полагая, что треугольный или сверхвытянутый формат — "щель" поможет ему обновить старые ведуты. Симулируя то близорукость, то дальнозоркость, он пытается посмотреть на знакомые места то в приоткрытую дверь, то в "замочную скважину", пробует перевести реальный мотив в геометрию. Одним словом, хочет сказать нечто новое, или по-новому. Не получается. Затяжная пауза по-прежнему восполняет отсутствие содержания.
МИХАИЛ Ъ-БОДЕ
Выставка работает до 15 сентября