Цветок зла
Впервые выкрашенная в зеленый цвет гвоздика появилась на сцене 20 февраля 1892 года. В буквальном смысле: она красовалась в петлице фрака Оскара Уайльда, когда под гром аплодисментов он вышел на сцену лондонского театра "Сент-Джеймс" после премьерного показа "Веера леди Уиндермир".
И в петлицах некоторых других фраков тоже — странным цветком обзавелись многие друзья Уайльда, занявшие заметные места в партере. Художник Грэм Робертсон вспоминал спустя годы, что вместе с приглашением на премьеру получил предписание купить в магазине Гудьера, находившемся в Королевском пассаже, гвоздику зеленого цвета (в этой лавке цветы по просьбе Уайльда окрашивали специальным питательным раствором). "И что все это значит?" — спросил Робертсон. Уайльд ответил: "Ничего не значит, но пускай поломают головы".
Шутка была довольно невинная — ее целью было представить заговором его отсутствие. Тех, кто вдел в петлицу гвоздику, не объединяло ничего, кроме знакомства — часто даже неблизкого — с автором пьесы. А сам цветок не символизировал ничего, кроме известной уайльдовской идеи о том, что природа хороша, лишь когда обработана искусством.
Затея Уайльда удалась — масонская ложа "зеленой гвоздики" вызвала в лондонском свете волну споров и догадок. А через два года придуманный Уайльдом "странно-прекрасный" цветок снова оказался в центре светских пересудов. И это его появление во многом продвинуло Уайльда на пути к его катастрофе — к суду, к бесчестью, к тюремному приговору, оказавшемуся, по сути, смертным.
В сентябре 1894 года вышла небольшая книжка под названием "Зеленая гвоздика". В ней довольно ловко, хотя и несколько в лоб пародировался стиль "Портрета Дориана Грея", а главное, весьма откровенно обыгрывалась личная жизнь Уайльда. Намеки в этом тексте были настолько прозрачны, что сомнений ни у кого не возникало: под видом связанных нежной дружбой мистера Амаринта и юного лорда Реджи здесь выведены Оскар Уайльд и его "младший друг" лорд Альфред Дуглас, которого друзья называли Бози.
Написал "Зеленую гвоздику" Роберт Хиченз, беллетрист, принадлежавший к кругу Уайльда и разделявший его эстетические — и не только эстетические — пристрастия. Однако оттого, что содомию известного писателя разоблачал человек тех же сексуальных предпочтений, "Зеленая гвоздика" не стала менее вредоносной для уайльдовской репутации. Наоборот, отмечает автор лучшей биографии Уайльда Ричард Эллман, "то, что Хиченз сам был гомосексуалистом, добавляло тексту пикантности и создавало ощущение достоверности".
Сейчас "Зеленую гвоздику" Роберта Хиченза опубликовало по-русски издательство "Алетейя". Идея выпустить этот викторианский артефакт сама по себе вполне хороша. Правда, книга выглядит довольно странно. На последней странице обложки, например, помещен фотопортрет переводчицы Акимовой Ольги Владимировны с коротким сопроводительным текстом. Среди прочего там сообщается, что она "ведет мастер-класс по подготовке студентов к экзамену TOEFL". Сам текст снабжен комментариями необозначенного авторства, в которых указывается, скажем, что "Слава Дижона" — сорт крупноцветковой розы, а Джордж Вашингтон — первый президент Соединенных Штатов, но ни слова не говорится ни о прототипах героев, ни о всплывающих в тексте намеках на реальные события и обстоятельства. Зато там иногда встречаются настоящие перлы — Джерома К. Джерома, например, комментатор, не ссылаясь ни на какие авторитеты, называет "Болтуном с большой буквы", а про Суинберна сообщается, что "в последние годы жизни он стал петь гимны британскому империализму".
Но как бы там ни было, "Зеленая гвоздика" сыграла такую важную роль в судьбе Уайльда и к тому же представляет собой, несмотря на пародийность, такой яркий пример викторианского стиля, что появление этого текста в русском переводе (пусть даже в таком, качество которого лучше всего обозначить как наивное) нельзя не отметить. Хотя бы рассказав историю его создания.
Роберт Хиченз задумал "Зеленую гвоздику", когда в 1893 году путешествовал по Нилу. Компания молодых людей — писатель Э. Ф. Бенсон, богатый наследник Фрэнк Лоусон (его семье принадлежала газета "Дейли кроникл") и близкий друг Уайльда литератор Реджинальд Тернер — зафрахтовала "раззолоченное речное судно". На некоторое время к ним присоединился и Альфред Дуглас.
Ричард Эллман так описывает это плавание: "Хиченз, Бенсон, Лоусон и Тернер знали "Дориана Грея" почти наизусть и, плывя вверх по Нилу до Луксора, соревновались в цитировании этого романа. Отсутствующий Уайльд стал незримым участником этого путешествия, постоянно возникающим как автор цитируемых изречений и шуток. Хиченз внимательно слушал и делал заметки к своей будущей книге "Зеленая гвоздика", где Уайльд под именем "мистер Амаринт" занял среди персонажей то почетное место, какое он занимал в разговорах путешественников".
Почетное в данном случае означает "центральное", а не "почтенное". К тому времени, когда Хиченз заканчивал свою "Гвоздику", его восторги по поводу Уайльда сменились раздражением. Во многом тут сыграло роль влияние Макса Бирбома — знаменитого денди, критика и художника-карикатуриста. Бирбом был в артистических кругах почти столь же влиятелен, как Уайльд. В какой-то момент это "почти" стало сильно ему досаждать. Известно, что Хиченз показывал Бирбому рукопись "Гвоздики" и тот даже вносил туда правку. Ни Бирбом, ни Хиченз не отдавали себе полного отчета в том, насколько опасной эта книга может стать для Уайльда, хотя Бирбом, наверное, представлял себе степень риска. В одном из писем того времени он так описывал воображаемый арест: "Оскара наконец-то посадили в кутузку за преступления известного рода. Его взяли в нижней комнате "Кафе-руаяль". Бози спасся благодаря быстроте своих ног, но Оскар был менее проворен". Эти фантазии были неприятно реалистичны. Ричард Эллман предполагает, что "Бирбом подсознательно рассчитывал на удаление с лондонской сцены ее короля".
В "Зеленой гвоздике" рассказывается о коротких каникулах, которые юный, прекрасный, но слабовольный лорд Реджи и его старший друг мистер Амаринт устраивают себе в поместье некой светской дамы. Собравшаяся на лоне природы публика ведет остроумные беседы и музицирует, а в заключение появляется местный викарий в сопровождении целой толпы мальчишек-хористов. Этот многозначительный ход, правда, выливается не в непристойность, а во вдохновенную проповедь мистера Амаринта: "Главное, к чему я вас призываю, дети,— учитесь непослушанию. Познать, что такое неповиновение,— познать жизнь".
К концу повествования лорд Реджи, подталкиваемый мистером Амаринтом, делает предложение одной из гостий — богатой вдове. (Конечно, у него нет намерения становиться верным мужем: "только глупцы способны на это".) И получает отказ, сопровожденный нравоучением: "Вы мне кажетесь отражением мистера Амаринта. А он, я уверена, просто позер. Вы же тот, кто ему подражает".
Это можно было расценить как прямое предупреждение родителям Альфреда Дугласа — главной претензией отца Бози, затеявшего позднее губительный для Уайльда судебный процесс, к отношениям сына со знаменитым эстетом была даже не их сексуальная подоплека, а то, что Уайльд "завладел" молодым человеком, лишил его личности. Кстати, на нескольких карикатурах Бирбома изображено, как Уайльд проглатывает своего юного друга живьем.
Однако главный объект пародирования в "Зеленой гвоздике" — не отношения между людьми, а отношение к жизни. Уайльд говорил, что создал из легкомыслия целую литературу, но это было легкомыслие особого рода, разрушающее викторианские устои. Идеология Уайльда, его высказывания вроде известной фразы из "Веера леди Уиндермир" "Я могу противостоять всему, кроме соблазна" были не только неприемлемы, а даже разрушительны для тогдашнего общественного лицемерия. Уайльд подвергал анатомированию современное ему общество — причем анатомированию именно что легкомысленному.
"Зеленая гвоздика" — как раз потому, что это довольно слабое в художественном отношении произведение — предъявила уайльдовскую позицию в самом плоском и "подрывающем основы" виде, и даже та часть публики, которая раньше лишь забавлялась выходками взбалмошного эстета, почувствовала, что привычные ценности находятся под угрозой. С выходом этой книжки судьба Уайльда была во многом предрешена. Викторианство просто обязано было нанести удар.
Судебный процесс над Уайльдом открылся 3 апреля 1895 года.