концерт / классика
В понедельник в Национальной филармонии прошел авторский вечер живой легенды Грузии Гии Канчели. Ничуть не претендуя на подробный срез творческого наследия композитора, исполнители, в числе которых был и знаменитый прибалтийский скрипач Гидон Кремер, продемонстрировали извилистый путь, пролегающий между молитвой и музыкальной сатирой. Вместе с ними его прошла ЛЮБОВЬ МОРОЗОВА.
О том, что в филармонии будет звучать музыка Гии Канчели, было известно еще в прошлом году. Инициатором проекта выступил давнишний друг композитора и организатор его первого авторского концерта Роман Кофман, включивший мероприятие в популярный цикл "Великие имена", а поддержку оказало посольство Грузии, сделав событие одним из главных пунктов празднования возобновления государственной независимости страны. Разбавить страстный украинско-грузинский сгусток прибалтийской уравновешенностью взялся лично Гидон Кремер, прихватив с собой виолончелистку из собственного камерного оркестра "Кремерата Балтика" Гиедре Дирванаускайте, а прикрыть излишнюю откровенность звучания струнных вуалью шелковых звуков вибрафона вызвался прошедший школу "Кремераты" украинский ударник Андрей Пушкарев.
Событие стало заметным и значимым, но по-хорошему предсказуемым. Знакомый всем и каждому по музыкальному оформлению советской киноклассики — "Мимино", "Кин-дза-дза!" — и полсотни других фильмов творческий почерк грузинского композитора, стабильно высокий уровень исполнительского мастерства солистов и нестабильно высокий, несколько раз за вечер пугавший неуверенным интонированием, Киевского камерного оркестра — все вместе напоминало выверенную до мелочей королевскую церемонию, где давно расписаны роли "сильных" и "слабых". Присутствие же самого Гии Канчели, чье имя уже стало легендой, придавало торжественности происходящему.
Пять прозвучавших произведений были написаны в отрыве от киномузыки и ориентированы на концертное исполнение. Тем не менее их главные свойства — открытая эмоциональность, очевидность ходов гармонии и опора на песенность, граничащую с декламацией,— были словно бы звуковой канвой к неснятому фильму. Тишайшие пьесы под названиями "Ветерок", "V and V" и "Тихая молитва", в которых исполнительская сложность заключена не в виртуозности, а в смирении и выстраивании унисонов, состояли из постоянно обрывающихся фраз, троеточий и недосказанности. Мастерство Гидона Кремера, солировавшего в двух из них, проявлялось в нюансировке мельчайших звуковых событий и отображении галереи разнообразных скрипичных вздохов.
Главной неожиданностью концерта оказалась аранжировка Марианны Саблиной "Колыбельной солнца" для собственного хора "Щедрик" и ударных. Такое тембровое сочетание имело одновременно теплый и отстраненно-гипнотический эффект. На другом полюсе концерта находилась знаменитая "Маленькая Данелиада", завершавшая вечер. Эта пьеса-анекдот — единственное произведение, построенное на динамических контрастах. Рассказать историю ее создания, а заодно продемонстрировать себя публике вышел сам маэстро. В свои 74 года он по-прежнему свеж, обаятелен и остроумен. Повествование о том, как Гидон Кремер заказал ему "Данелиаду", в которой музыканты то и дело останавливаются, чтобы произнести заветное "Ку", и как авторы сценария фильма "Кин-дза-дза!" Резо Габриадзе и Георгий Данелия потребовали указать их в качестве авторов текста музыкальной пьесы, обаяло зрителей с лету. А определить, в чем композитор Канчели убедительнее — в лирике или сатире,— в этот вечер никому из публики, пожалуй, не удалось.