комментирует Дмитрий Ренанский
Мариинский театр действительно готовит пятую за последние пятнадцать лет премьеру "Мазепы". Чего только не происходило за эти годы с оперой о мятежном малоросском гетмане — не самое репертуарное название Чайковского вышло в новостной топ, по его сценической судьбе можно проследить новейшую мариинскую историю. Вплоть до середины девяностых в декорациях Александра Константиновского шел поставленный в 1950 году спектакль Ильи Шлепянова, доставшийся гергиевской Мариинке в наследство от Театра имени Кирова. В 1996 году на первой волне сценического обновления репертуара постановку сочли устаревшей и сменили ее на традиционалистскую режиссуру Ирины Молостовой и геральдический дизайн Владимира Фирера. Это была одна из первых попыток переосмысления постановочного канона русской оперы. И не важно, что она была скорее внешне-декоративной, нежели содержательной — важна была тенденция.
Результат, впрочем, показался Гергиеву не слишком удачным, и к 1998 году в преддверии гастролей в Метрополитен-опере решили вернуться к хорошо продающейся на Западе сталинской оперной архаике. Тогда уже (или еще?) понимали, что буквальное восстановление постановки 1950 года нежизнеспособно: сценографию вывели один к одному, а вот режиссуру подновил Юрий Александров, с нажимом прочертивший характеры и расставивший собственные сюжетные акценты. Именно он весной 2006 года представил в Метрополитен-опере новую, совместную с художником Георгием Цыпиным и Мариинкой, постановку "Мазепы".
Осенью того же года ее показали и в Петербурге; это был последний в гергиевском театре режиссерский концепт в рамках русской оперы, и пусть он получилось неоднозначным, по-александровски избыточным, но его трудно было упрекнуть в омертвении художественной плоти или недостатке режиссерской мысли. То есть во всем, чего можно ожидать от возрождения призрачного спектакля 1950 года: на этот раз "Мазепу" режиссирует Юрий Лаптев, который в прошлогоднем возобновлении "Псковитянки" выказал редкостную способность засушивать полнокровных героев до картонной бутафории, что было особенно заметно в пышной старорежимной сценографии.
Камбэк постановки Шлепянова-Константиновского не подают как премьеру, но от того он не становится менее демонстративным, ведь "Мазепу" Александрова не показывали уже очень давно. Отказываясь от нее, в театре совершают стратегический ход — это спектакль, неудобный во всех отношениях: на сборку монументальных цыпинских конструкций уходит не один день, режиссерские мысли с трудом монтируются и с мариинской политикой, и политикой вне стен театра. В "Мазепе"-2006 звучала антиимперская тема, там боролись за власть, пытками-доносами превращали плоть и кровь в пепел. Зачем все это сегодня? Самое время вернуться к мягким декорациям, развесистым псевдоисторическим костюмам и эффектным балетным дивертисментам. Они никому не помешают, да и недавние оперные премьеры на их фоне будут смотреться верхом режиссерского свободомыслия. И вообще, нечего умничать и высовываться. Все спокойно, в том числе и в нашем театре. Зачем нам проблемы.
Мариинский театр, 15 мая, 19.00