Премьера театр
В рамках открытого фестиваля искусств "Черешневый лес" МХТ имени Чехова показал премьеру спектакля "Пиквикский клуб" по роману Чарльза Диккенса в постановке Евгения Писарева. Рассказывает РОМАН Ъ-ДОЛЖАНСКИЙ.
На московской театральной афише Диккенс появляется все чаще и чаще, и удивляться тут нечему. Имя писателя почти что синоним душевного здоровья, недостаток которого как раз и принято восполнять чтением диккенсовских романов. Какое еще сегодня нужно оправдание для постановки "Посмертных записок Пиквикского клуба", если главный герой романа призывает друзей выключиться из гонки за деньгами, широко раскрыть глаза и начать просто изучать — и, значит, любить — повседневную жизнь. Для МХТ и таких "оправданий" не нужно: в истории Художественного театра Диккенсу отведено одно из самых почетных мест.
Из тех, кто смотрит новый "Пиквикский клуб", старую мхатовскую постановку застали, конечно, единицы, так что остается лишь верить мемуаристам, воспевающим "чудесный, незабываемый спектакль" Виктора Станицына в декорациях Петра Вильямса. А вот 70-х годов "Пиквикский клуб" Георгия Товстоногова хранится и в личной памяти многих здравствующих зрителей, и в очень удачной телеверсии. Знаменитый ленинградский спектакль представлял собой коллекцию причудливых человеческих типажей, виртуозно, хотя и с нажимом сыгранных мастерами великой труппы. Это был очень смешной сюжет и очень замкнутый мирок — Англия и для актеров, и для зрителей была книжной страной, которую никто не видел наяву.
Для создателей нового спектакля родина Диккенса — страна современная, знакомая и привлекательная. С нее не нужно отряхивать книжную пыль, и с ней можно играть в несложные популярные игры в духе развлекательных телепередач — благо теперь они у них и у нас очень похожи. В новом "Пиквикском клубе" носят яркую современную одежду, здесь то и дело звучат классические хиты битлов, но на сцену МХТ вместо желтой субмарины выезжает придуманный талантливым художником Зиновием Марголиным ярко-красный лондонский автобус-даблдеккер, большой, неповоротливый и обаятельный. Вот и путешествие новейших пиквикистов оказывается не романтической, жизнеутверждающей затеей, а какой-то необязательной экскурсией, вроде того sightseeing tour, на который приглашает броская реклама на борту автобуса.
Режиссер Евгений Писарев, кажется, вовсе не собирался ставить смешной спектакль. Он умный и внимательный к литературному материалу человек (не зря считает себя учеником Деклана Доннеллана) и не собирался вызывать на Диккенсе тот "кассовый" смех публики, который сопровождает его же и на этой же сцене идущих "Примадонн". С другой стороны, господин Писарев уже известен как создатель непринужденных и изобретательных постановок. Таковых от него и ждут. Как я понимаю, он собирался поставить этакий лирический аттракцион — когда на сцене все вроде бы движется, живет и искрится добрым юмором, но при этом чувствуется дистанция, легкая грусть и целительное умиротворение. Это намерение становится особенно отчетливым в финале, когда несколько новоиспеченных семейных пар, создавшихся во многом благодаря мистеру Пиквику, радостно уезжают в глубину сцены на верхней палубе праздничного автобуса, а сам он, как-то вмиг постарев и погрустнев, остается одиноко сидеть на авансцене.
Трудно сказать, где именно кроется ошибка, из-за которой замыслу не суждено было превратиться в удачный спектакль. Возможно, режиссеру стоило сегодня написать собственную инсценировку, а не использовать старинную, сделанную еще для постановки 1934 года версию Натальи Венкстерн. Может быть, ошибки заключены в распределении ролей. Хотя я легко могу представить себе, как мог бы сыграть Пиквика очень хороший актер Александр Феклистов,— и не могу понять, почему сейчас он так однообразен и невыразителен в этой роли. Юрий Чурсин, кажется, просто создан для пройдохи и авантюриста Джингля, но пока он всего лишь весьма приблизительно "джинглит". Мог бы хорошо получиться верный слуга Пиквика Сэм Уэллер и у Михаила Трухина, но пока актер в этой роли невнятен. И то же самое можно сказать почти о всех прочих.
Кажется, актеры ждут, что зрители все-таки должны развеселиться. Не слыша ответной реакции из зрительного зала, они начинают "стараться", комиковать, в конце концов, просто кривляться — несложно понять, что тогда выходит еще хуже. И шутки, которые могли бы быть обаятельными, оказываются пока что нелепыми. Игрушечные овечки на колесиках, утрированные жесты и интонации, английские флажки — все это, наверное, могло бы сложиться в хорошую историю, но пока что сложилось в доказательство несвоевременности Диккенса. Притворяться, что ты готов вдруг посмотреть на жизнь, идущую на сцене МХТ имени Чехова, широко открытыми глазами, все-таки невозможно.