Выставка история
В вашингтонском Смитсоновском институте (точнее, во входящей в его состав галерее Артура Сэклера) проходит выставка "Цари и Восток: дары Турции и Ирана в Московском Кремле". Несколько десятков драгоценных раритетов XIV-XVII веков прибыли в американскую столицу из Музеев Московского Кремля. Рассказывает ВАСИЛИЙ Ъ-ЛЕПСКИХ.
Для Музеев Кремля это еще и первый выставочный визит в Вашингтон. Хотя Восток, казалось бы, не первостепенное направление кремлевских собраний, презентовать себя в Смитсоновском институте этим собраниям удалось во всех смыслах с блеском. От ориентального искусства ждешь деликатной экзотики, чего-то, что требует вдумчивого и неспешного созерцания; как выясняется, ждешь в принципе не напрасно, но по самому первому впечатлению выставка бьет в глаза гиперболическим богатством. Сосуды, панагии, оружие (сабли, кинжалы, палаши, шестопер и боевые топорики), эдак непринужденно усыпанные многокаратными драгоценными камнями и бирюзой. Завесы, чепраки, облачения, кажущиеся негнущимися из-за густоты тканых золотых узоров и драгоценных вышивок. Детали конской упряжи, которые пытаешься себе представить во всем их изысканном ювелирном великолепии не на музейном манекене, а на живой потной лошади, ступающей по незамощенной отечественной грязи,— и не получается.
В этой декоративности пытаешься различать отдельные "фирменные" черты тех или иных мастеров. Настойчивое сочетание бирюзы с рубинами — значит, вещь, скорее всего, персидская. У турецких вещей XVI-XVII веков несколько иной подход к орнаменту и заодно старания освоить необычные жанры (скажем, драгоценный корпус для швейцарских часов) и мотивы (ориентированные на экспорт ткани с христианской символикой). Впрочем, эта выставка призвана говорить не только и не столько о национальной специфике декоративно-прикладного искусства в двух восточных державах. Отчасти это рассказ о дипломатии, о том, как многочисленные "перезагрузки" в отношениях московского царства с Османской империей и Ираном отмечались щедрыми посольскими дарами. Справедливости ради стоит сказать, что восточные ценности входили в оборот дипломатических отношений и на Западе. Только на нынешней выставке, например, есть буйволиный рог в ювелирной оправе персидской работы, который царю Алексею Михайловичу преподнесло посольство Голландской республики, а вообще собратья показываемых теперь в Вашингтоне уников изредка, но встречаются в европейских собраниях "монаршего" происхождения. Однако аналогов кремлевским восточным коллекциям как таковым в Западной Европе нет.
Эти вещи в Москве не просто охотно принимали в подарок (при том что политические отношения шли и шли своим чередом и напрямую от дарений никак не зависели). Их не менее охотно закупали, тратя деньги без счета. Так, на покупку иранских тканей царские "байеры" во второй половине XVII века иной раз тратили более 70 тыс. руб. Немыслимая, астрономическая сумма: на 2 руб. можно было купить корову, на три кое-как питаться целый год, а 50 руб. в год были очень приличным жалованьем. И в любом случае относились к этим предметам чрезвычайно трепетно — даже то, что на первый взгляд кажется абсолютной диковиной (вроде иранского шлема XVI века с полностью закрывающей лицо маской, который больше похож на предмет какого-то мрачного культа), воспринималось, кажется, без той дистанции, с какой европейцы смотрели на восточные раритеты в своих кунсткамерах. Видимо, не случайно самые ранние экспонаты (XIV век) на выставке не имеют никакого отношения ни к Персии, ни тем более к Турции. Это свидетели времен ига, произведения золотоордынской работы — перстень с печаткой, по преданию подаренный ханом Джанибеком митрополиту Алексию за чудесное исцеление ханши Тайдулы, и золотые листы с отчеканенным именем Аллаха, украшающие, что совсем поразительно, оклад иконы "Богоматерь Млекопитательница".
Условный Восток для допетровской Руси не был чисто географическим понятием, это, надо полагать, была еще и некая сумма представлений о власти, могуществе и богатстве. И поэтому восточные драгоценности не только становились в том числе и государственными регалиями, но и старательно имитировались русскими мастерами: мы и сами можем быть Востоком, если, конечно, будет надобность.