О своем будущем дворце БОРИС ЭЙФМАН поговорил с АННОЙ Ъ-ПУШКАРСКОЙ.
— Что вы говорили Жану Нувелю и его соперникам, обсуждая с ними условия конкурса?
— Мне хотелось заразить их необыкновенным чувством, что они делают театр в Петербурге. Это востребованные люди, они делали очень много проектов, но я бы хотел, чтобы для них это была не ординарная работа. Ведь их великие коллеги создавали здесь нечто непохожее на то, что строили в Европе.
— В каком из уже построенных участниками конкурса театров вы бы предпочли работать?
— Когда составлялся список, я выбирал по количеству, а не качеству их театральных проектов. Я не в восторге ни от одного из построенных участниками конкурса театров. Каждый из них — ноу-хау для своего времени, но я не хотел бы въехать в эти здания, слишком авангардные. Я бы хотел, чтобы они построили новое и для себя тоже, а не эти стеклянные линии.
— Какое театральное здание вы назвали бы идеальным для своей труппы?
— Я себя чувствую очень комфортно в Александринском театре. Но лучше не говорить об этом Валерию Фокину, а то он перестанет меня к себе пускать.
— Ваш театр никогда не имел собственной сцены. Строите дворец как свою крепость?
— Дворец не строится только для моей труппы современного балета, я бы хотел создать на постоянной основе еще две: одну для реставрации и реанимации классического репертуара и маленькую экспериментальную некоммерческую труппу для молодых хореографов, студентов консерватории и академии Вагановой. В здании будет семь репетиционных залов. Большая сцена с традиционным зрительным залом предназначена для дорогостоящих представительских спектаклей и выступлений гостей. А малая сцена должна стать рабочей площадкой для поиска новых идей, там будут возможны любые виды танца — уличные, акробатические, современные. Дворец должен стать пространством притяжения современных идей и обмена идеями между Петербургом и мировым балетом. Мы будем приглашать не мировых дорогостоящих звезд, как Мариинка, а молодые труппы. Мы еще строим Академию современного балета недалеко от будущего театра.
— Опыт руководителя Школы драматического искусства Анатолия Васильева, которого московская мэрия фактически изгнала из построенного для него театра, у вас не вызывает опасений?
— Конечно, все возможно. Но почему я должен об этом думать? Моей труппе 32 года — я прошел через обкомы, профкомы, полное безденежье. Но театр ведь успешно функционирует.