Оппоненты Никиты Михалкова вчера сообщили, что обжалуют в суде согласие Минюста зарегистрировать решения чрезвычайного съезда Союза кинематографистов. В том числе и едва ли не самое резонансное постановление, которым из союза был исключен президент Гильдии кинокритиков Виктор Матизен.
До сих пор чести стать официальными диссидентами наших творческих союзов удостоились Пастернак, Аксенов, Галич, Параджанов, а для постсоветского времени это вообще небывалый прецедент, к тому же он коснулся человека, скажем так, атипичной профессии. "Биографию делают нашему рыжему", как говорила в таких случаях Анна Ахматова. Ветеран гильдии Армен Медведев вспомнил, как самый строптивый критик 60-х годов Николай Кладо схлестнулся с отцом-основателем союза Иваном Пырьевым, чей нрав был, всем известно, крут. Когда тот сказал "Я как режиссер", оппонент поправил: "Вы — бывший режиссер". То была неслыханная фронда, наглеца удалили из зала. Никому, однако, в голову не пришло подумать об изгнании беса из райского заповедника.
Инициаторы нынешнего решения говорят, что Виктор Матизен исключен не по идеологическим мотивам, а за деятельность, ведущую к расколу союза. Ну это с какой стороны посмотреть: кто кого раскалывает. Меня в данном случае интересует не идейный, а профессиональный раскол — отношения кинематографистов и кинокритиков. Они всегда были напряженными, а в такие периоды, какой мы сегодня переживаем, обостряются еще больше. Психология кинотворца крайне проста: больше всего на свете он любит себя, гениального, а больше всех ненавидит критика, "опустившего" его последний фильм. С течением времени ненависть может уменьшиться в размерах, но это у наименее пассионарных; остальные бережно копят ее и до гробовой доски лелеют страшную месть. Может ли в таких условиях существовать союз, где режиссеры и критики собраны вместе: не есть ли это подобие неправильно организованного вольера в зоопарке? Продолжая зоологическую тему: режиссеры любят называть критиков мухами, паразитирующими на теле кинематографа. Что ж, зато мухи тонко чувствуют запах разложения.
Такие вольеры, будучи рудиментами социализма, остались лишь в некоторых бывших соцстранах, и прежде всего в России. В западном мире критики объединены в свои профессиональные гильдии, с кинотворцами структурно не связанные. Критика — и это подчеркнуто в уставе Международной федерации кинопрессы (ФИПРЕССИ) — должна быть независимой, она несовместима с выполнением любых услуг по части кинопроизводства, кинопроката и кинорекламы. У нас же тезис о полной независимости критики исповедуют главным образом те, кто не попал в мейнстрим, да и то до поры до времени. А тут еще участие в общем союзе.
Независимость, впрочем, не такое простое понятие, особенно в нашей стране, у которой во всем свой парадоксальный путь. Как бы ни хотелось профессионального развода с обеих сторон (у режиссеров и критиков у каждого на то свои причины), российская ситуация уникальна. У нас не было своего Эрве Базена и Полины Кейл, зато именно критики первыми раскачали лодку старого тоталитарного союза, превратили 5-й съезд 1986 года в перестроечный. И они же оказались в эпицентре нынешних бурь в союзе. Как раз потому, что на фоне коллег других профессий, зависимых от распределения бюджетов, критики остаются чистыми пролетариями умственного труда и терять им почти нечего. Не случайно большинство из них оказалось в оппозиции той драматургии, которая включала народных артистов, режиссеров (среди них тоже хватало "бывших"), статистов ВГИКа и клакеров: этот контингент призван был продемонстрировать единство, выстроенное по оси властной вертикали. Те, кто признал 7-й съезд и избрание Марлена Хуциева, по этой драматургии должны маргинализироваться или вообще покинуть союз, критики (в прямом и в переносном смысле) в первую очередь.
Возможно, когда-нибудь и настанет время развода, но сегодня спешить некуда и незачем. Из Гостиного двора есть только один выход для критиков: он — в объединении, в том числе и между собой. "Хуциевцы" проиграли потому, что не смогли противопоставить "михалковцам" четкую линию поведения: либо всем идти на съезд и там бороться, либо всем не идти и бойкотировать внушительной массой. Внутри критического эшелона два года назад произошло нечто подобное: из-за разных точек зрения на фильм "Груз 200" в гильдии произошел раскол. Роль "консерватора" играл тогда Виктор Матизен, "радикалов" представляла группа критиков, преимущественно связанных с журналом "Сеанс". Теперь после съезда главный редактор "Сеанса" Любовь Аркус выразила Виктору Матизену свою поддержку и намерение консолидироваться. Конфликт, во многом надуманный и раздутый, исчерпал себя перед лицом реального кризиса киносообщества и киноиндустрии.
Нравится это кому или нет, критики не должны уйти из союза, пока он окончательно не мутировал в "соборность". В конце концов, они, выполняющие в том числе функцию историков современного кино, просто обязаны перед потомками изнутри проследить все стадии эволюции СК России как уникального мирового феномена. Теперь ясно, что ему уготована участь не творческого клуба и даже не профсоюза, а подпорки к государственной машине разделки бюджета на кинопроизводство. Это пародийный возврат к перестроечной реформаторской идее: чтобы государство выделяло деньги, а кинотворцы в лице союза осуществляли общественный контроль и предлагали киноиндустрии творческую программу. Только если 20 лет назад этот процесс (так и не запущенный) должен был опираться на институт гласности, теперь все больше ценятся идеологическая выдержанность и критерий личной преданности. Пирог госбюджета становится особенно лакомым в условиях кризиса, и его спешат разделить самые дальновидные и предприимчивые из кинематографистов.