выставка / живопись
Столичная галерея "Дукат", открывшаяся чуть больше месяца назад, представила второй проект — подборку эротических и околоэротических работ кисти украинских классиков прошлого века. Рассказывает МАРИЯ ХАЛИЗЕВА.
Галерея открылась между Украинским домом и Национальным художественным музеем в начале марта и сразу выставкой работ Василия Хмелюка — украинского парижанина-невозвращенца, который по какой-то нелепой случайности родился позже, чем нужно было для того, чтобы стать жильцом и творцом монпарнасского "Улья" времен его расцвета, но все-таки успел застать его и нескольких его обитателей буквально на последнем издыхании. С таким же досадным опозданием на его творчество обратили внимание на родине, да и то все больше с подачи европейских коллекционеров, давно оценивших изумительную колористику и экспрессионистскую живость работ художника.
Если выставка Василия Хмелюка была совершенно весенней по цвету и настроению, то проект "Укрсоцэрос" выглядит сезонным по содержанию. Потому что когда еще показывать, как это было, когда деревья были большими, а искусство — стыдливым. Из говорящего названия понятно, что "Укрсоцэрос" посвящен эротике в творчестве украинских художников советских времен. Имена здесь сплошь знакомые, но представлены они работами из числа тех, что не доходили до всесоюзных выставок и музейных собраний, оставаясь в собственности либо самого художника, либо его друзей. А уж в контексте современности эти академические этюды и лирические жанровые зарисовки выглядят неприлично целомудренными.
Несмотря на табуирование темы в общественном сознании, эротика из советского искусства никуда не исчезала — в конце концов, без обязательных штудий с обнаженной натурой диплом живописателя социалистической реальности не давали. На выставке в "Дукате" большую часть работ занимают как раз такие бесхитростные ню — блеклые и скромные, как "Натурщица" Сергея Шишко или застывшая в неудобной позе "Обнаженная" Николая Гуровского, или полноцветные, но такие же зыбкие, как "Натурщицы" Анатолия Сухоруких или акварельная "Обнаженная" Николая Глущенко, писанная в матиссовской палитре. Веселит "Этюд" все того же Сухоруких с обнаженной, сидящей посреди залитой солнцем избы у самовара,— такой себе привет Филиппу Малявину с его румяными одетыми крестьянками. А вот "Расчесывающаяся" Константина Покулития отсылает к целому сонму мастеров, воспевавших женственность через изображение такого совершенно бытового процесса, как расчесывание,— от Зинаиды Серебряковой до Александра Архипенко. Такой же классикой жанра выглядит сцена в женской бане кисти художника с тематической фамилией Малинка.
Интимные и камерные работы чередуются с жанровыми полотнами, в которых эротика просматривается едва-едва. Есть, например, две пары влюбленных в пасторальных пейзажах — она смотрит мимо, он — в белой рубашке. Еще одни — куда более откровенные, с поцелуями и объятиями — спрятались за стволом одного из трех тополей на какой-то условной Плющихе.
Есть на выставке и несколько работ безо всяких намеков не то что на плотские удовольствия, но даже на светлые чувства. Например, совершенно непонятно, что случилось у героев большущего полотна "Встреча с трактористами" Кузьмы Кохана и что такого эротического в "Девушке с цветами" Зиновия Костенко. Зато вот к "Автопортрету с огурцом" Михаила Тодорова и людной сцене с баянистом "На мостике" Григория Шпонько вопросов почему-то не возникает.
Особенно мило вся эта "серьезная, глубоко-сдержанная, вдумчивая, красивая любовь", которой Анатолий Луначарский предлагал заменить разврат буржуазии, вместе с диетическими околоэротическими аллюзиями смотрится на фоне без пяти минут порнографического рисунка Виктора Зарецкого, закрывающего экспозицию на самом выходе из галереи.