Активизация российской дипломатии в отношениях с Баку и Ереваном, призванная сделать очередную заявку на особую роль Москвы в карабахском урегулировании, заставляет снова задуматься над судьбами непризнанных республик. К исходу десятилетия так или иначе разрешилась судьба Сербской Краины, Косово, Абхазии, Южной Осетии и, наконец, Чечни. Только вчера отмененный режим десятилетней контртеррористической операции в Чечне — не что иное, как затянувшееся послесловие к былому сепаратизму этой кавказской республики.
Не рассуждая о международно-правовых последствиях провозглашенной независимости Косово, Абхазии и Южной Осетии, признаем несомненное: шансов на их возвращение в состав былых метрополий практически нет. Приднестровский конфликт остается нерешенным, однако небезнадежным.
Между тем наиболее трудным можно смело назвать зависший в воздухе "карабахский вопрос", имеющий самую долгую историю. Нелишне вспомнить, что этот вопрос был поднят еще в 1987 году, когда все остальные национальные проблемы в советском лагере дремали под спудом казавшейся нерушимой державы. Самая затяжная и масштабная война на постсоветском пространстве привела к сохраняющейся оккупации не только самопровозглашенной республики, но и пяти районов Азербайджана, в нее не входивших. Наконец, последствием этой войны стала самая, пожалуй, острая межэтническая и межконфессиональная рознь.
Положительный фактор в конфликте вокруг Карабаха один, но он очень важен. В отличие от многочисленных других случаев в нем нет "внешней силы", которая заведомо играла бы на одной стороне. И Запад (включая и Европу, и США), и Россия имеют дружественные отношения и с Азербайджаном, и с Арменией. Соответственно, нет и попыток заведомо подменить международно-правовой подход двойными стандартами. Конечно, в ОДКБ Азербайджан не войдет — по крайней мере до тех пор, пока конфликт с Арменией не будет урегулирован, но и альтернативный СНГ проект ГУАМ, похоже, не имеет перспективы.
Учитывая, что разморозить карабахский конфликт ни та, ни другая сторона пока не хочет, главной задачей российской дипломатии и, шире, дипломатии стран ОДКБ и ЕврАзЭС становится постановка реалистичных задач. Это скорее не суперплан по скорейшему разрешению ситуации вокруг Карабаха, а поощрение диалога конфликтующих сторон, создание климата доверия и снижение градуса противостояния.
Отметим еще раз: мы имеем дело с тем редким случаем в практике международного посредничества в конфликте, когда интересы и намерения всех внешних по отношению к нему сил совпадают. Если Россия сможет доказать свою эффективность в качестве такого посредника, играя одновременно на азербайджанском и армянском полях, в выигрыше окажутся все.