Премьера кино
На "Весенней эйфории" в "Ролане" прошла московская премьера "России-88" Павла Бардина с последующим зрительским обсуждением. За взаимодействием фильма и публики наблюдал АНДРЕЙ Ъ-ПЛАХОВ.
Картина о скинхедах-неофашистах уже стала горячей темой блогов и обрела фестивальную судьбу (см. "Ъ" от 10 февраля). Сначала она была представлена на Берлинале, потом на "Духе огня" в Ханты-Мансийске, где завоевала (в данном случае это не метафора) спецприз жюри, успев породить слухи и легенды. Говорили о недовольстве в верхах по поводу как минимум двух сцен. В одной скины перед визитом в свой подвал милиционера переворачивают портрет Гитлера оборотной стороной, а там изображение Путина. В другой высокопоставленный чиновник приходит в тот же подвал, чтобы взять ребят "под крышу". Тем не менее картина получила разрешительное удостоверение и теоретически имеет шанс попасть в прокат. Вопрос в том, как этот шанс реализуется, ведь нет проката — нет фильма, нет фильма — нет проблемы.
О художественном решении можно спорить. Жанр "России-88" — Mockumentary. Авторы делают вид, что весь киноматериал снят самими скинхедами для популяризации собственных идей, своего рода большой рекламно-агитационный ролик, который они собираются выложить в You Tube. Попутно в кадре воспроизведены быт героев, их ритуалы и тренировки, а также проверка в бою — погром на рынке. Все снято дергающейся ручной камерой, что создает нелегкое испытание даже для закаленных датской "Догмой". Но и те, кто окончательно изнурил за время просмотра свой вестибулярный аппарат, должны отдать должное актерам, и прежде всего Петру Федорову (Штык, неформальный лидер группы). Недавно сыгравший лучшую роль в "Обитаемом острове", он вновь предстает в образе юнца, оболваненного тоталитарными мифами, а именно такие характеры требуют от исполнителя рефлексии, харизмы и зрелости — все эти качества у Федорова (исполнявшего также роль продюсера и монтажера "России-88") в наличии. Вторым ярким персонажем оказывается чиновник в исполнении Андрея Мерзликина: актер всегда виден на фоне статистов, и этот контраст значим.
Ближе к финалу создатели фильма проявляют сострадание к публике. В нем прорезывается каркас мелодрамы по типу "кровь-любовь": выясняется, что сестра Штыка влюбилась в "чурку", нанеся чувствительному сердцу скинхеда непереносимый удар. На премьере в Берлине мне казалось, что сплав мелодрамы и документальности (пусть и с приставкой псевдо-) натужен и не будет работать. Теперь я убеждаюсь, что Павел Бардин прав: работает.
Реакция на "Россию-88" в "Ролане" была более чем адекватной. Администрация кинотеатра не верила, что можно собрать полный зал на подобное зрелище на сеанс 22.30, а тем более на обсуждение, а оно длилось почти до двух ночи, и высказывания не иссякали. Если не считать Чулпан Хаматовой и еще двух-трех знаменитостей, публика не была "элитной", но ее рассуждения высоко поднимались над уровнем "Закрытого показа" и прочих телевизионных ток-шоу. Кто-то поставил вопрос: почему появляется кино о русском фашизме, а не о чеченском или еще каком другом? Павел Бардин возразил: почему же, сегодня весьма в моде грузинский фашизм, фильмы о нем заказывают телеканалы, да и ему самому уже успели прислать сценарий на эту тему. Режиссер убежден, что существуют и татарский фашизм, и азербайджанский, и какой угодно другой. Для тех, кто живет в Израиле, вероятно, актуален еврейский фашизм: с ним борется подавляющее большинство кинематографистов этой страны. А вот в России, как ни крути, актуальнее всего фашизм русский: именно он, в отличие от любого другого, становится виновником гибели сотен гастарбайтеров и инородцев (документальный список жертв образует последний, шокирующий титр картины).
Главный вывод, на который навели показ и обсуждение в "Ролане",— потребность в открытом обществе не умерла. Пока телевидение ставит заслон перед реальностью, все, что не укладывается в этот мейнстримовский формат, ищет другие, маргинальные каналы самовыражения. Русский фашизм — один из них, и ответственность за приносимые им плоды лежит на власти.