Вячеслав Извольский, глава Ахтарской металлургической компании, был осторожным человеком. Он быстро понял, куда дует ветер, вступил в партию "Единая Россия" и купил 2% одного малоизвестного питерского банка за $2,5 млрд. В обмен он получил лицензию на самое большое в мире медное месторождение и лицензию на самое большое в мире угольное месторождение.
Что же касается Константина Цоя, то он, как умный человек, понимал, что сейчас не время для экспансии. Свою страсть к риску он утолял подводной охотой на акул. Охота шла плохо, потому что акулы боялись Цоя. Однажды он зимой сходил на лыжах к Северному полюсу.
После того как Константин Цой сходил к полюсу и вернулся, он узнал, что Вячеслав Извольский получил еще одну лицензию — на самое большое в мире месторождение марганцевых руд. Он получил ее в составе консорциума из питерского банка и железной дороги. Цой приехал к Извольскому и спросил:
— Послушай, куда ты лезешь? Все, что умеют эти люди, это сидеть у потока и черпать ведрами. Когда ты создашь слишком большой поток, они скажут: "Мы хотим черпать сами". Ты думаешь, они работают на тебя? Это ты работаешь на них. Ты сел играть в карты с дьяволом и надеешься выиграть?
— Я выиграл у тебя, выиграю и у дьявола,— ответил Извольский.
Константин Цой понимал, что когда Извольский создаст с помощью государства гигантский холдинг, то этот холдинг съест "Сибирь", как пушинку. Но Цой не привык, чтобы его ели. Он сам привык есть. Поэтому на cash, который генерировала "Сибирь", он покупал активы за рубежом. В свои российские активы он не вкладывал. Еще он взял на $2 млрд кредит у Дойче банка. Кредит был взят под залог акций "Сибири".
Осенью 2008 года мировая финансовая система обнаружила, что в долг роздано больше денег, чем взято под них в залог, и даже больше, чем индустрия сможет вернуть. Обесцененные активы — предприятия, здания, некогда ценные бумаги — гирями повисли на крупных и мелких банках, биржи дружными оползнями двинулись вниз. В ноябре 2008-го во вторник в 5 часов вечера глава Дойче банка позвонил Цою и сказал, что у него margin call. Он сказал, что банк в среду продаст акции, если Цой не погасит кредит. Цой в это время охотился на акул на Карибах и успел уже укусить одну. Костя вылез из моря, сел в самолет и полетел в Москву.
В среду в 11 часов суд города Усть-Зажопинска по иску господина Тютькина арестовал акции "Сибири", так что Дойче уже не мог бы их продать. А в 12 часов дня ВТБ дал Цою кредит на $2 млрд. Дойче банк очень обрадовался, что Цой получил кредит, и стал ждать денег. Но в среду денег не было, в четверг тоже, а в пятницу выяснилось, что Цой охотится в Австралии на акул.
— А где же наши деньги? — спросил Дойче банк.
— Давайте реструктуризировать долг. Все равно акции арестованы, и вы никому не сможете их продать,— резонно возразил Цой.
— Но вы получили $2 млрд, чтобы заплатить нам долг!
— Кто вам сказал, что я получил их для этого? — резонно возразил Цой.— Я два часа назад купил на эти деньги пакет акций Ахтарской металлургической компании, заложенный в HSBC.
Когда об этой сделке узнал Извольский, он был взбешен. Он позвонил в Дойче и сказал:
— У вас есть пакет Цоя. Я покупаю его.
— Но он арестован,— заныл Дойче.
— Насрать! — ответил Извольский.
Назавтра Вячеслав Извольский купил 20% акций группы "Сибирь" на деньги, занятые в ВЭБе. За пять минут до сделки райсуд города Усть-Задрищенска снял с акций арест, наложенный райсудом города Усть-Зажопинска.
На следующий день после этой сделки обоих олигархов вызвал к себе вице-премьер.
— Вот что,— сказал Игорь Иванович,— положение тяжелое. У вас, Вячеслав Аркадьевич, есть 20% акций "Сибири", а у вас, Константин Кимович, есть 20% акций АМК. Почему бы вам не поставить активы в одну компанию? Она смогла бы лучше разобраться с долгами, не говоря уже о производственной синергии, столь необходимой во время падения отпускных цен.
Тут Константин Цой понял, что приплыл, и порадовался, что на cash, генерируемый "Сибирью", покупал предприятия на Западе. К осени 2008-го "Сибирь" составляла меньше трети его активов.
— Я,— сказал Цой,— всегда говорил государству: покажите мне, куда положить, и я положу. Я готов положить в эту компанию не только акции АМК, но и весь мой холдинг, так что мне кажется справедливым, что управлять объединенной компанией буду я.
Извольский понял, что дело плохо, и решил вывернуться арбузной коркой.
— Я всегда говорил государству: я не отделяю себя от страны, я просто менеджер ее запасов,— сказал он.— Думаю, что в этот холдинг должны входить не только "Сибирь" и АМК. Очень хорошо будет включить в нее группу "Евразия", Новобелорецкий меткомбинат, "Таймырскую платину", а также Приморский и Балтийский морские порты.
Вячеслав Извольский решил, что при таком количестве участников идея умрет сама собой, потому что никто не сможет договориться.
Тут вице-премьер хлопнул в ладоши. Двери зала распахнулись, и в них гуськом вошли владельцы упомянутых компаний; вид они имели удрученный, и у каждого на шее вместо галстука висела веревка.
Чиновник широко улыбнулся и сказал:
— Я знал, что вы государственно мыслите, Вячеслав Аркадьевич. Все остальные уже согласны! Давайте выходить на пресс-конференцию.
И самым умным во всей этой компании посчитал себя Цой, который скупал активы на Западе и кайфовал, охотясь на акул. Хотя, возможно, вице-премьер посчитал иначе. Кризис еще только набирал обороты.