Бывший инвестбанкир Бадри Гобечия абсолютно счастливый человек. Он ушел с финансового рынка в разгар кризиса, и котировки акций его больше не интересуют. Экс-председатель правления управляющей компании "Открытие" теперь снимает кино.
"Какое счастье, что я больше не ношу костюм"
Завершение торгов на Гонконгской бирже. Минуту спустя огромное здание биржи начинает медленно оседать и осыпаться. "Потрясающее зрелище!" — восклицает Бадри Гобечия и в эмоциональном порыве бьет рукой по столу.
Гобечия вовсе не кровожаден — он радуется удачно отснятому эпизоду будущего фильма. Разрушение здания всего лишь иллюзия, возникающая оттого, что толпа брокеров одновременно покидает биржу, вытекая через многочисленные выходы. "Они растекаются по улицам будто волна, очень похожие друг на друга, в серых однотипных костюмах",— продолжает живописать Гобечия. Сделав паузу, он с огромным облегчением произносит: "Господи, какое счастье, что я больше не ношу строгий костюм. Я устал каждый день надевать пиджак, сорочку, галстук. Эта одежда как военная форма, в ней перестаешь чувствовать себя свободным".
Сегодня бывший миноритарный акционер финансовой корпорации "Открытие" и председатель правления одноименной управляющей компании носит джинсы и водолазки. В декабре 2008 года Бадри Гобечия ушел не только из "Открытия" — он вообще покинул инвестиционно-банковский бизнес, где успел сделать блестящую карьеру. Инвестбанкир пользуется авторитетом в финансовых кругах, а ФК "Открытие", где он работал с 2005 года, заняла второе место в рейтинге журнала "Коммерсантъ-Деньги" по капиталу (4,889 млрд руб. по итогам первого полугодия 2008-го). Тем не менее Гобечия все же наблюдает за отраслью: принадлежащий ему новостной портал K2Kapital.com рассказывает об экономике и ситуации на мировых финансовых рынках.
Гобечия утверждает, что его уход из "Открытия" никак не связан с тем, что ВТБ приобретает часть акций этой ФК. "Просто мне хватило 1998 года (в то время Гобечия работал в банке "Российский кредит", курировал работу с крупными клиентами, а позже стал зампредом правления.— СФ), когда приходилось говорить людям: "Извините, я не отдам ваши деньги". Второй раз проходить через это я не хочу. Сегодня слишком рискованно брать на себя ответственность за чужие деньги",— объясняет свою позицию бывший финансист.
Распрощавшись с "Открытием" и продав свою долю (около 6% акций) мажоритарным акционерам компании, Гобечия занялся тем, о чем давно мечтал,— стал снимать на собственные деньги документальный фильм об истории биржевой торговли.
"И ломали скамейку об голову"
— Значит, теперь вы свободный художник?
— Не заниматься финансами в кризис, по-моему, и означает быть свободным художником.
— Но ваш фильм все-таки о финансах.
— Не совсем так. У нас в стране есть огромный пласт людей, которые ненавидят бизнесменов. И биржу как олицетворение крупного капитала. Люди боятся того, что не понимают. А я хочу простым и понятным языком рассказать, что такое биржа, зачем она нужна, и про людей, с ней связанных.
Идея просто и доступно рассказать об истоках биржевой торговли, ее правилах и традициях родилась у Гобечии давно. Еще в 2006 году на радиостанции "Эхо Москвы" при участии ФК "Открытие" был запущен цикл еженедельных программ "Биржа", где Бадри выступал соведущим. Слушателям рассказывали о тех российских предприятиях, чьи акции могли вырасти быстрее всех остальных. Еще в передаче говорили о занимательных фактах из истории биржевой торговли.
— Вот вы знаете, откуда произошло слово "банкрот"? — спрашивает Гобечия.
Оказывается, от итальянского banca rotta — "разломанная скамья". На скамьях в средние века менялы проводили свои операции. И если меняла обманывал клиента или отказывался платить по векселям, то его скамью ломали, иногда об голову недобросовестного "финансиста", а его самого отправляли в изгнание.
Впоследствии подобные факты вошли в книгу "История биржевой торговли", охватывающую период с 1309-го по 2006 год. Книга была издана ФК "Открытие" совместно с К2Kapital. Гобечия стал идейным вдохновителем этого проекта.
"Мои творческие заслуги в издании этой книги не так велики,— признается бывший инвестбанкир.— Я лишь придумал идею и управлял проектом, писать самому не было времени. Мы вообще неправильно живем, точнее вообще не живем, а существуем для бизнеса. Ты практически не спишь, но это не значит, что остается время для себя, для того, чтобы не забыть, что ты человек".
"Я тебе сейчас морду набью"
Гобечия неизменно присутствует при съемках каждого эпизода будущего фильма. Но в сам процесс не вмешивается, считая себя скорее продюсером, чем режиссером. К работе он привлек своих друзей, среди которых его бывшие коллеги по инвестиционному бизнесу и профессиональные киношники. Впрочем, имена сподвижников Гобечия не раскрывает.
— Почему фильм документальный?
— Потому что есть люди, которые снимут художественное кино в миллион раз лучше, чем я,— смеется Бадри. А потом уже серьезным тоном рассуждает, что рассказать просто о такой сложной штуковине, как биржа, вряд ли сможет человек, который смотрит на мир больших денег со стороны. Зато это под силу сделать тому, кто отдал работе с финансами почти 20 лет.
В планах Гобечии снять пятнадцать 10-15-минутных серий, охватывающих 15 веков мировой биржевой торговли. Планку поставили высокую: фильм должен быть не хуже, чем документальное кино, которое крутят каналы BBC World или National Geographic. Но снимает Гобечия не регулярно, а от случая к случаю — во время собственных relax trip's во все уголки земного шара. Если есть настроение, время и возможности, то попутно идут съемки. "В любой точке мира профессиональную съемочную аппаратуру можно взять напрокат. Главное, чтобы оператор свой был",— объясняет продюсер. А вызвать его на место съемки не проблема.
Договориться о съемке в зданиях различных бирж и интервью с их главами для Гобечии тоже не составляет труда: связей в финансовом мире у него много, да и бюрократия на Западе, по его словам, сведена к минимуму. Что касается российских торговых площадок — РТС и ММВБ, то их продюсер отложил на последний момент.
— Да я хоть сейчас договорюсь с Горюновым (глава РТС.— СФ) или Корищенко (глава ММВБ.— СФ) — и пожалуйста, приезжай, снимай. Но мне это неинтересно. Во-первых, я и так про российские площадки знаю многое. Во-вторых, биржевая торговля в конце ХХ века — это самый конец истории про биржи",— говорит Гобечия.
— А где стоит снимать?
— В Азии безумно интересно. Например, на Шанхайской валютной бирже есть парторг от коммунистической партии. Он проводит партсобрания, отвечает за идеологическую работу. Карл Маркс в гробу бы перевернулся: парторг в самом центре капитализма! Вот о чем надо рассказывать.
Гобечия убежден, что имеет смысл снимать именно людей, а в биржевых залах нет ничего особенного, как и в центральном компьютере биржи, через который проходят все сделки. Конечно, он собирается снять Нью-Йоркскую фондовую биржу, где до сих пор идут голосовые торги — сегодня это уже редкость. Но гораздо интереснее показать обычного биржевого брокера — в зале Лондонской биржи, потом в пабе в Сити или надрывающим голосовые связки на стадионе.
Гобечия уже рассуждает как профессиональный киношник. Закадровый текст, говорит Бадри, не должен описывать то, что зритель видит на картинке. Пусть брокер пьет пиво в пабе — в это время можно рассказать, что такое венчуры или почему пара доллар--фунт называется cable. Правда, в творческой группе создателей фильма порой нет единого мнения, что именно стоит показать и рассказать зрителю в том или ином эпизоде. Тогда возникают споры.
— И еще какие! — Бадри эмоционально всплескивает руками. — От "...твою мать!" до "Я тебе сейчас морду набью!" Но если мы за 20 лет знакомства не поубивали друг друга, то как-нибудь договоримся.
"Плевать я хотел, купят или нет"
Бадри бесполезно спрашивать, сколько уже отснято материала и когда работа будет закончена. Он просто не знает: "Я в первую очередь снимаю для себя. Некоторые художники работали над своими произведениями всю жизнь. Почему нет?".
Во всяком случае, пока не будет отснят материал, монтаж не начнется. Так что, каким получится фильм, сказать сложно. Например, пока еще не решен вопрос об использовании компьютерной графики. С одной стороны, без нее невозможно воссоздать события, скажем, XVIII века, когда брокеры продавали акции и облигации в кафе в районе Уолл-стрит — эти здания просто не сохранились. С другой стороны, можно отыскать старинные гравюры с изображениями этих кафе. Некоторые из них очень редкие, поэтому Гобечия много времени проводит в музейных архивах, выискивая нужные иллюстрации. Какие-то гравюры хранятся в частных коллекциях — в их поиске Бадри помогает знакомый архивариус, живущий в испанской Марбелье. Гобечия рассчитывает договориться с владельцами раритетных документов и использовать эти материалы в фильме. Если переговоры пройдут удачно, то, вероятнее всего, компьютерной графики в фильме не будет.
— Сколько денег вы уже потратили на проект?
— Пока незаметно,— равнодушно пожимает плечами Гобечия.— В конце концов надо же потратить то, что я зарабатывал 15 лет.
Однако инвестиции Гобечия не выходят за грани разумного: "Если мне завтра скажут, что для съемки на Токийской бирже мне надо выложить $100 тыс., я отвечу "нет". Я свободный человек, но не сумасшедший".
Хотя фильм некоммерческий, Гобечия признается, что не может отучить себя думать как инвестор: "Есть ощущение, что сейчас моя творческая работа, в частности съемки фильма, пакуется в некий фонд. Пройдет какое-то количество лет, и этот фонд можно будет увеличивать". Тогда сегодняшнее хобби может стать коммерчески успешным предприятием.
Если проект окажется удачным, вероятно, предприниматель предложит свою картину BBC или другому солидному каналу. Фильм, к слову, планируется выпустить на двух языках — русском и английском. Но Гобечия тут же словно одергивает себя: "Плевать я хотел, купят или нет. В конце концов, выложу в интернет, на портал К2Kapital".
Бывший инвестбанкир, который недавно обрел свободу, теперь не устает о ней говорить:
— Если бы вы знали, сколько книг я уже успел прочесть за три месяца, сколько фильмов посмотреть, со сколькими друзьями встретиться!
— А в финансовый бизнес не планируете возвращаться?
Гобечия на секунду-другую задумывается.
— Ближайшие года два точно не вернусь. Не хочу торговать "туалетной бумагой".