Классика с Сергеем Ходневым

Handel: "Semele" (2 DVD)

La Scintilla, W. Christie (Decca)

Несмотря на свою в общем-то расторопную политику относительно записей, DVD со своим участием Чечилия Бартоли не выпускала уже чувствительно давно. Вопреки извивам ее репертуарных предпочтений, вернувшихся было к операм бельканто, нарушающий этот пострелиз посвящен Генделю. Это запись постановки его оратории "Семела" в Цюрихской опере, где в качестве режиссера выступает Роберт Карсен, а в качестве дирижера — Уильям Кристи, располагающий в данном случае местным барочным оркестром La Scintilla.

Синьора Бартоли поет здесь саму главную героиню, партия которой вообще-то написана для сопрано. Удивляться тут нечему, сопрановых партий обладательница знаменитейшего меццо Европы спела вон уже сколько, но в случае "Семелы" результат получился довольно спорный — как минимум в смысле образа. Незадачливая Семела, дочь фиванского царя Кадма, обольщенная Юпитером и, вследствие козней Юноны, уговорившая громовержца показаться ей во всем божественном величии (каковое величие ее буквально испепелило),— существо юное, трогательное и наивное: на этом настаивает что канва мифа, что генделевская музыкальная характеристика. У Бартоли же невольно получается совсем другая Семела — алчная, несдержанная и насмотревшаяся видов матрона-капризница. Претензии к ее вокалу в общем-то тоже больше драматургические: да, голос примадонны устойчив, да, с неудобной тесситурой она справляется, но верхние сопрановые ноты подозрительно часто берет sotto voce; а что колоратуры выпевает как заведенная, добавляя еще орнаментации по своему разумению, так именно в контексте роли эта заведенность проигрывает.

Можно, наверное, было бы всю эту специфичность использовать к выгоде постановки, но Роберт Карсен как будто бы предпочел ее не замечать. Его спектакль (снятый зрелищно, но сценографически крайне аскетичный: на протяжении всего действия мы видим только темные стены некоего исполинского зала) преподносит мифологическую историю о любви бога к смертной женщине как скандальный казус из недавней жизни некоего королевского двора. Судя по множеству примет — британского. Аристократка Семела не хочет выходить по расчету замуж за лорда Атаманта (в которого влюблена ее сестра Ино), потому что у нее роман с королем Юпитером. Завязка разыграна вроде бы с претензией на эмоциональную пронзительность, но дальше начинается веселуха. Режиссер то издевается над британскими монархическими чудачествами, то сам миф пичкает бурлескностью, приводящей на память отвязные интонации бессмертной "Энеиды" Ивана Котляревского: "Но зла Юнона, суча дочка,/ Разкудкудакалась як квочка". "Зла Юнона" в исполнении величественной Биргит Реммерт действительно органично изображает венценосную немолодую стерву, шпыняющую свою приживалку Ириду, "синий чулок" с фантазиями (Исабель Рей). В не по-барочному жирном и пестром вокале, однако, особой органичности не сыщешь. Как ни странно, по-настоящему интересное сочетание чуткой вокальной и актерской работы демонстрирует лишь Юпитер американского тенора Чарльза Уоркмэна. У него этот вроде бы второстепенный образ донжуана с Олимпа, сладкоголосого, сластолюбивого, слабохарактерного и безответственного, вышел таким исподволь убедительным, что именно он и кажется главным субъектом рассказанной Генделем притчи.

Bellini: "I Capuleti e i Montecchi" (2 CD)

Wiener Symphoniker, F. Luisi (Deutsche Grammophon)

Оперы бельканто составили своего рода рамку декретному отпуску Анны Нетребко: оправившись после родов, она спела "Лючию ди Ламмермур", а перед временным уходом со сцены — Джульетту в "Монтекки и Капулетти" Беллини. И вот вышла полная запись оперы, сделанная на концерте, но, как гордо сообщают издатели, с передовыми технологиями, благодаря которым запись действительно отличается студийным качеством звука. Хотя и не всегда: голос мальтийского тенора Джозефа Кальехи (Тебальдо), например, даже не вдруг узнаешь из-за странного носового призвука, который заметен в записи. Впрочем, в целом партия Кальехи спета пусть несколько порывисто, без ожидаемой струящейся гладкости, но красиво и технично. Остальные мужские голоса (Тициано Браччи — отец Джульетты Капеллио, Роберт Глидоу — Лоренцо) демонстрируют приличную школу и колоритные тембры, но ничего более выдающегося. Максимум внимания — что в контексте самой оперы, что с точки зрения медийного кипежа — и так должен был достаться не им. В случае Джульетты Анны Нетребко пристальный слушатель обнаруживает, что пятна на красном солнышке оперного гламура есть: чувственность и специфическая красивость голоса певицы кажутся шиком, который в стройной алгебре партитуры Беллини не всегда к месту. Расплывчатая мягкость и матовость ее тембра — спорный атрибут для беллиниевской героини, и ни апломб, ни подлинная интуиция большой артистки не помогают звезде держаться на том героическом уровне перфекционизма, которого требуют и ее партия, и самый стиль. Ромео в исполнении Элины Гаранчи — удача более очевидная: ее прохладное серебристое меццо стабильно демонстрирует чистоту, точность, собранность, техническую маэстрию и придирчивую строгость вкуса. И все же безраздельным триумфом Элины Гаранчи запись не назовешь: пожалуй, самыми впечатляющими ее эпизодами смотрятся ансамбли, в первую очередь дуэты веронских влюбленных. Что-то магическое, правда, есть в том, как идеально сплавляются тембры двух певиц на фоне бережного перламутрового звучания "Венских филармоников" под управлением Фабио Луизи — так что, несколько крикливо обещая слушателю чудо, запись не обманывает.

Rimsky-Korsakov: "The Golden Cockerel"

Moscow Philharmonic Orchestra, E. Nesterenko (Melodiya)

В сознании меломанов со стажем "Золотой петушок" Римского-Корсакова навеки связан с именем Евгения Светланова: постановка именно этой оперы стала одним из его ярчайших триумфов в Большом театре. Однако и альтернативная версия оперы, предложенная Дмитрием Китаенко, не разочарует: помимо безупречной игры оркестра Московской филармонии в его "золотую пору", здесь как минимум два козыря: Евгений Нестеренко в роли царя Додона, интонирующего сочные пушкинские тексты с мастерством оратора, и Елена Устинова, поющая Шамаханскую царицу. Достигшая звездного ранга, в прихотливых вокальных узорах своей партии Устинова сразит даже самого искушенного меломана мастерским владением бельканто, хрустальной чистотой тембра и снайперски взятыми верхними нотами. Вполне колоритен, как и предписано автором, и состав второстепенных исполнителей — одинаково уместны и грузное контральто Раисы Котовой в роли ключницы Амелфы, и ребячески-звонкое сопрано Ольги Шалаевой в немногочисленных соло Золотого петушка, и задиристый тенор молодого Вячеслава Войнаровского в партии царевича Гвидона.

Massenet, Bizet, Delibes, Gounod, Lalo etc. French Heroines

Monte-Carlo Philharmonic Orchestra, E. Villaume (Decca)

Выбор для дебютного альбома стопроцентно французской программы — рискованный шаг для любого сопрано: традиция французской лирической оперы, представленная Массне, Гуно и отчасти Бизе, гарантирует несколько проверенных временем хитов, но все же не столь показательна для голоса — нет ни запредельных верхних нот, ни изощренной колоратуры, ни виртуозных tour de force с оркестром, столь милых итальянским авторам. Тем не менее для молодой француженки Натали Манфрино такой выбор стал счастливым: давно не приходилось слышать певицы, с такой естественностью и шармом исполняющей этот лирический репертуар. При этом голосу Манфрино формально можно предъявить некоторые претензии, в частности легкую тремоляцию на верхах. Но огрехи молодости искупаются теплым, солнечным тембром, хорошей дикцией и явным сценическим обаянием, которое очевидно даже в студийной аудиозаписи, при отсутствии визуального впечатления.