Призраки юмора

Лиза Биргер

Это книга про привидения. Ее написала норвежская писательница Унни Линделл, а иллюстрации нарисовал художник и журналист Фредрик Скавлан. Привидения в ней — довольно-таки безвредные тряпки, которые живут на швейной фабрике и больше всего боятся промокнуть, потому что тогда они не смогут летать ("А вдруг промокнешь так, что больше никогда не высохнешь"). Привидения едят безе и пачкаются. Когда привидения пачкаются, их можно стирать, даже с ополаскивателем, поэтому от некоторых привидений пахнет лимоном и фиалками. После стирки их сушат и гладят утюгом. Из привидений можно что-нибудь сшить, но, если честно, не очень понятно, что тогда с ними будет. Так, маму главной героини этой книжки — маленького привидения Стеллы — перешили на пальто с пуговицами, и теперь у Стеллы трудный характер, потому что она сирота. Стелла ходит в школу, где выводит из себя учительницу Софию Страхомудрую, а потом едет в Париж, чтобы спасти свою не самую приятную подружку Луизу, которую по вине Стеллы перешили в модную сумку.

В Париже Стелла первым делом отправляется в Лувр, где встречается с привидениями Виктором и Леонардо, которые должны помочь ей в поисках Луизы. На этом месте оказывается, что книжка вовсе не про то, что привидения любят безе. К примеру, привидение Виктор — это дух Виктора Гюго. Леонардо, живущий в ковре под портретом Моны Лизы, понятно кто. Маленькое путешествие по Парижу оказывается научно-познавательной экскурсией. "Страшилка Стела" — только начало серии, в которой Стелла полетит еще в Лондон, Нью-Йорк, Токио и Москву. Кстати, на длинные дистанции Стелла самостоятельно не летает. Для этого ей приходится подружиться с мальчиком, который возит ее на самолете, замаскировав под платок.

Тут есть такой понятный и знакомый в детской литературе ход, что вещи не те, чем они кажутся. Полет в Париж оказывается частью школьного урока. Привидение оказывается говорящей тряпкой. Страшная учительница оказывается доброй. Частная жизнь привидений, которые ночами, расстелив и накрыв скатерть, пьют чай с безе, не отвлекающий маневр, а, напротив, звоночек, что вот сейчас пойдет про Гюго. Что история говорящей тряпки-привидения Стеллы — только предыстория, дорожка к "Отверженным", а там уже про Стеллу можно забыть. Как будто эта литература не осмеливается воспринимать себя как литературу, а только как вспомогательный материал, факультатив перед главным уроком. Получается такая одноразовая литература, как пухлые книжки для детей с цветными картинками, чтобы листать в ванной и говорить: "Смотри, вот стол, вот стул, вот машинка, вот привидение". У Стеллы при этом есть несомненное достоинство — она, конечно, очень, очень забавная.