Я тут не видел Федора целый месяц. Решил, что зима в Южной Африке — это несколько более увлекательно, чем в Москве, с любой точки зрения, и отправился в Кейптаун и окрестности. Вот только не надо вспоминать классическую песенку Шолома Секунды с дебильным русским текстом про Жанетту и порт. С портом все нормально — там давно уже кроме верфи отличные магазины, отличные рестораны и аквариум. Аквариум, я вам скажу, просто замечательный, там рыбы всех двух местных океанов — от обычного Cape salmon, который и лососем-то не является, до самой настоящей Bull shark, одной из четырех особо опасных для человека акул. Там также есть птицы и пингвины.
И вот я, приехав, сижу за монитором и показываю своим детям фотоотчет о поездке. В это время Федор, наигравшись в игрушки и собрав всех новых биониклов, до которых у него дотянулась рука, подходит к монитору и говорит: "Императорский пингвин... А это уже пингвин аделе". Сердце дедушки, понятное дело, тает, я глажу его по голове: какой умный мальчик — отличает императорского пингвина от аделе. И где ж ты все это выцепил, дорогой внук? "В журнале "Твои веселые зверята". Первый номер у них был про львов, следующий будет про оленей. Они еще DVD вкладывают и игрушки". Потом уже в машине по дороге домой к Федору выясняется, что игрушки они уже не вкладывают. "Надо зайти на сайт и ответить на вопросы, тогда они пришлют игрушку,— говорит Федор.— Но только я, наверное, не отвечу на вопросы. Мама, может, ты мне поможешь?" "Ладно,— говорит мама,— помогу". Мне, тем не менее, становится жалко, что по каким-то, скорее всего, экономическим причинам игрушки в журнал про зверят уже больше не вкладывают. Ну, исходя хотя бы из образовательных задач и целей. Потому что с живой природой, как вы понимаете, у детей на этой территории, а тем более в Москве, как-то не очень. Московский зоопарк не предлагать — у меня эстетические разногласия с архитектурой данного заведения (Гриша Ревзин не даст соврать), и я не хотел бы, чтобы Федор оттуда черпал свое чувство прекрасного. Будучи в Южной Африке, я все время смотрел, как обстоят дела у местных детей с природой. И вот что я заметил — их все время тянут на природу. В саду Кристенбош, что расположен с востока от Столовой горы, в шикарном жилом районе вилл и имений, на лужайках сидят целые классы темнокожих детей с тетрадками и учителями. Они, кстати, не обязательно изучают схему опыления национального цветка протеи или годовые кольца дерева под названием Transvaal privet, они учат и другие предметы тоже. Просто на свежем воздухе некоторые вещи звучат внушительнее и лучше запоминаются. В национальном парке "Мыс Доброй Надежды" на берегу выстроена копия кашалота в натуральную величину. В нее по челюсти можно забраться внутрь. В Саймонс-Тауне, на главной базе военно-морского флота ЮАР, в гражданском порту лежит точная копия горбатого кита. Я некоторое время никак не мог понять, почему именно киты и почему в натуральную величину и так подробно. Ведь кругом множество другой живности. Вот винодельня Spire завела собственный зоопарк и содержит целый парк гепардов, которые обнаглели уже до такой степени, что валяются на солнышке, пока желающие под присмотром научного сотрудника чешут им пузо. Или содержат полный каталог южноафриканских орлов и их родственников. Они половину птиц собирают ранеными на фермерских угодьях, где орлиных нещадно отстреливают добрые селяне. Лечат. Кормят. Если птица сидит на солнышке (с тросиком на ноге) на обозрение посетителям, то на нее распыляется постоянно вода. Чтобы не хватил солнечный удар. Я лично за всю жизнь не видел такого количества орлиных и сов. Правда, я видел белоплечего орлана во всей красе однажды на Камчатке, а тут его не было. При таком бешеном разнообразии (не считая живности, которая все время окружает человека в Африке — даже на парковке у мегамолла) почему киты удостаиваются копирования в натуральную величину? Да потому, что ребенок никогда не увидит целого кита. С берега ты увидишь только его хвост, фонтан и спину. Они, киты, приходят сюда с детьми в определенное время года. Показывают им побережье от Кейптауна и уходят дальше. Зачем приходят — кто его знает. Но тут это настоящее событие. Только не надо шуток про край земли и скуку провинциальной жизни в маленькой стране — у ЮАР 3000 км береговой линии, чтоб вы знали. Киты показывают своим детям залив Фальс-Бэй. Люди показывают своим детям китов и их детей. Но люди хотят, чтобы их дети видели кита целиком, во всех его природных красе и величии — хотя бы на уровне макета, а не только приветственный хвост. От частности к общему. Особенно для классов из черных поселков, потому что для них образование — единственный способ вырваться из тамошней Капотни.
Мне тоже хочется, чтобы Федор смотрел на китов. Но переться пять с половиной часов до Катара, семь с половиной часов до Йоханнесбурга и еще два до Кейптауна с ребенком все-таки не так просто и легко. Прежде всего для самого ребенка. Потом еще неделю объяснять, почему ананасы тут слаще и почему тут можно детям сидеть голой попой на асфальте.
И тут бабушка Марина Анатольевна говорит: "Я хочу отвезти Федора в Берлинский зоопарк на праздники". Вот это, на мой взгляд, дело. Штирлиц тоже любил ходить в Берлинский зоопарк, так что это может быть вполне полезной привычкой для Федора. Теперь дело за малым — за визой. А там белый медведь Кнут и прочие занимательные звери. Только чучела горбатого кита там не будет, и вообще это мегаполис. И совсем не Южная Африка. Внуки вокзала Zoo.