Конкурс архитектура
На официальном сайте РФ по проведению тендеров (www.zakupki.gov.ru) размещен протокол заседания жюри по тендеру на проектирование ГМИИ имени Пушкина. В тендере победил Сергей Ткаченко в соавторстве с лордом Норманом Фостером. Комментирует ГРИГОРИЙ Ъ-РЕВЗИН.
В том, что музей изобразительных искусств имени Пушкина будет реконструироваться по проекту лорда Нормана Фостера, новости нет. Новость в том, что он все-таки будет реконструироваться по этому проекту.
Предыстория сюжета такова. В 2006 году созданный главой компании Bosco Михаилом Куснировичем Фонд содействия ГМИИ им. А. С. Пушкина заказал лорду Фостеру проект реконструкции ГМИИ. Этот проект был показан прессе и тогда вице-премьеру РФ и главе попечительского совета фонда, а ныне президенту РФ Дмитрию Медведеву. Президент поддержал, пресса тоже. В конце 2008 года Ирина Антонова, директор ГМИИ, заявила, что проекту Фостера нет альтернатив.
С тех пор разразился финансовый кризис. У лорда Фостера в России закрылись все проекты (башня "Россия" в Сити, гостиница "Россия" в Зарядье, "Хрустальный город" в Нагатинской пойме, "Апельсин" на Крымской набережной, небоскреб в Ханты-Мансийске, "Новая Голландия" и деловой центр на месте универмага "Московский" в Петербурге). Он закрыл бюро, занимавшееся проектированием для Восточной Европы в Берлине, оставив только лондонский офис. Были опасения, что в свете сокращения бюджетных расходов проект, предусматривающий расширение площади музея примерно в пять раз и финансирование до $1 млрд (до 2017 года), окажется нереальным.
Однако президент, обещавший выделить деньги на строительство буквально за пять дней до избрания, сдержал слово, и хотя бюджет Минкульта сильно урезали, ГМИИ не тронули. 23 января был объявлен тендер на проектирование музея, и тут обнаружился второй подводный камень. В тендере участвовали три заявки — Центр реставрации Минкульта РФ, мастерская Сергея Ткаченко в сотрудничестве с лордом Фостером и НИИПИ Генерального плана Москвы, возглавляемый тем же Ткаченко, в соавторстве с Андреем Боковым. Андрей Боков, глава Союза архитекторов РФ, работал над проектом реконструкции ГМИИ с 1993 года, но его проект, увы, никого не удовлетворил. По неофициальным сведениям, Сергей Ткаченко подал заявку совместно с Андреем Боковым по рекомендации руководства московского строительного комплекса, которой трудно было не последовать. Если это правда, то перед нами сигнал со стороны московских строительных структур об их претензиях на освоение денег на строительство, сигнал, к которому еще предстоит как-то относиться. Так или иначе, тендерное жюри получило две заявки от Сергея Ткаченко. Причем поскольку Фостер не имеет права участвовать в российском тендере напрямую, формально эти заявки различались тем, что в одном случае Сергей Ткаченко выступал как частная структура, а в другом — как институт Генерального плана, причем в последнем случае он обязался сделать работу быстрее на два месяца и дешевле на 14 млн руб. (см. "Ъ" от 28 февраля 2009 года).
Тем не менее тендерное жюри нашло возможность присудить победу команде, которая предложила самый дорогой и самый долгий вариант проектирования. Срок, в течение которого результаты тендера можно было опротестовать, прошел вчера, и победу Фостера можно считать сравнительно решенным делом.
После избрания президентом Дмитрий Медведев передал пост главы попечительского совета фонда ГМИИ Эльвире Набиуллиной. Помимо нее наиболее деятельным сторонником проекта Фостера является Михаил Куснирович и, естественно, директор ГМИИ Ирина Антонова. Речь идет о группе влиятельных фигур, которым удалось провести проект Фостера через угрозу секвестрирования и тендерную процедуру, которая не учитывает качества проекта. В этом они молодцы и герои. Теперь, вероятно, имеет смысл обозначить те проблемы, с которыми им еще предстоит столкнуться.
Отношения мастерской Сергея Ткаченко и лорда Фостера весьма неопределенны. С точки зрения сути проекта Фостер делает проект, а Ткаченко ему помогает, осуществляет процедуры юридических согласований с архитектурными властями и, возможно, в какой-то части осуществляет проектирование инженерных систем применительно к российским условиям. С юридической точки зрения Ткаченко является победителем тендера, а Фостер находится у него на субподряде, причем объем компетенции субподрядчика не определен. Таким образом, для Сергея Ткаченко открыты возможности модификации проекта в неопределенных границах.
В тендерной документации отсутствовало техническое и технологическое задание на проектирование музея. То есть четкого документа, в котором бы говорилось, что именно должно быть спроектировано и как оно должно работать, нет в природе. Слабо формализованный тандем Фостера и Ткаченко должен спроектировать не вполне определенный объект.
Тот первоначальный проект Фостера, который был сделан по заказу Михаила Куснировича, содержит несколько "опасных" мест. Проект предполагает создание подземного пространства, объединяющего территорию практически от метро "Кропоткинская" до музея Александра Шилова и от главного здания музея до усадьбы Вяземских (бывшего музея Маркса--Энгельса). Это территория, сравнимая по объему с комплексом на Манежной площади. С улиц вокруг ГМИИ должен быть снят транспорт, территория превращается в общественный парк. И наконец, предполагаются работы по реконструкции главного здания ГМИИ и двух исторических усадеб (вторая — нынешний Институт философии РАН) — все это должно быть интегрировано с подземным моллом.
Подземное пространство создается на территории, где проходит ветка метро мелкого заложения, снятие с улиц транспорта входит в противоречие со схемой организации движения в центре Москвы, а работы по реконструкции проблематичны с точки зрения процедур охраны памятников. Когда надо, мы умеем закрывать на это глаза, а когда нет, умеем очень не закрывать. Стоит напомнить, как месяц назад Юрий Лужков потребовал за нарушение закона об охране памятников ужесточения ответственности вплоть до уголовной, вызвав изумление людей, до того полагавших, что он сам их и разрушает.
Если бы этот проект шел по обычной схеме государственных проектов, то перед нами сегодня — страт в яму Мариинского и Большого театров. Неопределенность отношений с Фостером может привести к тому, что он уйдет с проекта (ему сейчас 73 года, он очень титулован, и положение субподрядчика у Ткаченко для него несколько экзотично). Сложность согласований — к тому, что строительство будет вестись по неутвержденному проекту. Мы будем строить непонятно что и неизвестно с каким архитектором, а вокруг будет бегать общественность и переживать, что гибнут памятники. В 2012 году нам предстоит столетний юбилей музея, и вполне возможно, что мы встретим его с закрытым на реконструкцию главным зданием, окруженным со всех сторон котлованами.
Однако та группа, которой удалось провести проект до нынешней стадии, продемонстрировала большую эффективность. Если бы ее не было, проект уже был бы секвестрирован, а Фостер отстранен. Так что в принципе возможно, что все пойдет по оптимистическому сценарию. Есть европейский путь строительства — задание на проектирование, конкурс, победитель, утвержденный проект, тендеры на воплощение. Есть наш — когда реальный архитектор и юридический проектировщик — это разные люди, что будет проектироваться, не совсем понятно, как это будет выглядеть, совсем не понятно и т. д. В ГМИИ предлагается третий путь, когда все как обычно, но рядом есть группа, которая как-то решает проблемы. Посмотрим, что будет дальше.