выставка современное искусство
В культурном центре "Гараж" открылась выставка "Определенное состояние мира? Избранные произведения из коллекции Франсуа Пино". Осмотрев экспозицию, МИЛЕНА ОРЛОВА поняла, где оседают хиты Венецианской биеннале и почему 73-летнего французского миллиардера Франсуа Пино называют самой влиятельной фигурой в современном искусстве.
Выставку из коллекции Франсуа Пино, анонсированную руководителем культурного центра "Гараж" Дарьей Жуковой еще в сентябре, ждали с замиранием сердца: не дай бог, отменят из-за кризиса или Дарья Жукова вдруг бросит искусство. Выставка ожидания если не превзошла, то вполне оправдала. Куратор Каролин Буржуа снайперски произвела выборку 44 произведений из 2,5 тыс. хранящихся в коллекции, чтобы продемонстрировать противоречивость искусства нового тысячелетия, которое одновременно вынуждено быть и роскошью, и средством ее критики. На пресс-конференции она привела в пример скульптуру индуса Субодха Гупты "Голодный бог", которая еще недавно стояла на венецианской набережной около палаццо Грасси, где базируется музей господина Пино. По мысли Каролин Буржуа, гигантский череп, сложенный из блестящей металлической посуды, символизирует все три главные темы выставки — "Войны", "Общество спектакля", "Глобализация". После ее слов фотосессия Дарьи Жуковой и самого Франсуа Пино, во время пресс-конференции скромно сидевшего среди журналистов, была устроена как раз на фоне столь репрезентативного черепа.
Тему "Войны" если не исчерпывают, то полностью покрывают брезентовые палатки военного лагеря, разбитого на трети территории "Гаража". Инсталляция заслуженных американцев Пола Маккарти и Майка Келли, навеянная армейскими комиксами и комедиями из солдатской жизни, была сделана еще десять лет назад, но с тех пор ничуть не потеряла в актуальности — именно такие базы с ограниченным контингентом войск стали лицом современных войн. Бытовые подробности в стиле "от забора и до обеда" поданы, впрочем, без всякого натурализма: на видео тупорылых ефрейторов, измывающихся над новобранцами, исполняют актеры в соответствующих масках, на половые перверсии намекают муляжи гениталий из секс-шопа, а за казарменный дух может сойти вонь от штабелей какого-то протухшего жира (смотрительница, зажимая нос, поведала, что это бельгийский маргарин, и страшно подумать, что станет с ним к июню, когда выставка закроется).
Контрастом к будням цвета хаки служит шеренга красных сердечек разного калибра от разных авторов — привет массовому психозу Валентинова дня,— открывающая раздел "Общество спектакля". Термин позаимствован из книги легендарного левака 1950-х Ги Дебора, еще полвека назад описавшего симптомы нынешнего общества потребления. Тут собраны работы самых знаменитых и изощренных критиков массовой культуры: монументальные банальности Джефа Кунса (надувные резиновые игрушки, гусеницы и дельфины, но из алюминия и в масштабе объектов городской скульптуры), саркастические комментарии Синди Шерман к культу знаменитостей (фотографии, где она предстает в образах престарелых, но все еще пыжащихся сохранить товарный вид звезд), наконец, программные инфантильности Маурицио Кателлана. Его "Чарли" — гоняющий по выставке на трехколесном электровелике силиконовый мальчонка — метафора то ли девственности зрителя, то ли наивности художников, то ли самой цивилизации, впавшей в детство.
"Глобализация" оказалась самой пестрой частью выставки, опровергающей подозрения в унификации мирового художественного процесса. Хотя, конечно, при желании за национальными различиями художников с разных континентов можно обнаружить универсальные созвучия. Если герои фильма модной Сяо Фей "Чья утопия?" — работники китайской фабрики электролампочек Osram — грезят образами бродвейских мюзиклов, то на эпохальную видеоинсталляцию "Идя вперед днем" о туристах, совершающих некое мистическое путешествие, американца Билла Виолу явно вдохновила даосская мудрость. Настоящее просветление зрителей ожидает в самом конце пути — неоновые трубки классика минимализма Дэна Флэвина образуют медитативное подобие церковного нефа.
Своей атмосферой выставка в "Гараже" более всего напоминает Венецианскую биеннале: тот же простор, те же немыслимые стыковки политических арт-активистов из Пуэрто-Рико, футуристов из Бельгии, социальных фантазеров из Китая, да и, в общем, те же имена. Складывается совершенно фантастическое впечатление, что все современное искусство делается фактически для одного человека по имени Франсуа Пино. И о таком вот состоянии мира приходится задумываться.