Николай Макаров начинал свою деятельность в Москве — в 1974 году 22-летний юноша показывал свои первые работы в квартире Оскара Рабина. Но художником он стал только в Германии, перебравшись туда в середине 1970-х. Макаров учился у немецкого книжного графика Вернера Клемке, у австрийского "фантастического реалиста" Рудольфа Хауснера. Ну и попутно у Тициана, Рембрандта, Тернера и Ротко. Не поддавшись искушению актуальности, Николай Макаров выбрал классические традиции, вооружившись, впрочем, вполне современными техническими средствами.
Когда смотришь на картины Николая Макарова, хочется протереть глаза. Все там как-то не резко, видимость плохая. Поскольку эта операция не помогает, а рассмотреть изображение, окутанное цветным туманом, все равно хочется, на картину приходится смотреть долго. Художник использует аэрограф с акрилом, накладывает слои лессировок, а под конец как инструмент использует собственные руки, втирая пигменты прямо в холст. Так достигается фирменная размытость — форсированное сфумато (смягчение очертаний предметов), которое его изобретатель Леонардо да Винчи, пожалуй, счел бы у Макарова варварски чрезмерным. Для художника этот прием — аллегория жизни, недосказанной и незавершенной. Несколько лет он показывал свою живопись в специальном частном Музее тишины в Берлине. В Третьяковке попытались воспроизвести одно из оформительских решений — зритель проходит по специальному коридору, в тишине созерцая большую картину, навеянную древнерусской живописью.
"Metamorphoses" в галерее "Импрессио-Арт"
Совместная выставка двух художников — россиянина Владимира Петрова-Гладкого и аргентинской ирландки, живущей в Москве, Кармен Кейси — посвящена исключительно женщинам и настраивает зрителя на ностальгический лад.
Кармен Кейси тоскует по совершенной красоте прошлого европейской живописи, как это делали прерафаэлиты, назарейцы, сюрреалисты и прочие умозрительные стилизаторы романтического склада. Произведения художницы легко запоминаются: лаконизм, гармония спокойных цветов, оживляемая контрастами, в центре работы — обязательный женский образ. Условно-совершенный силуэт, условно-прекрасное лицо — женщина-знак, женщина вообще. Прекрасная, как классическая статуя, на картинах она одинока, самодостаточна и опасна. Женщины Кармен Кейси с головами-лунами, в шляпках-раковинах и в шлемах-рыбах — прекрасные и равнодушные убийцы и разрушительницы. Их красота отравлена близостью смерти.
Женщины Владимира Петрова-Гладкого в основном тоже прекрасны, хотя некоторые и страдают излишней когтистостью и чрезмерно плотоядным выражением лица. Но в целом художник смотрит на них скорее одобрительно. Его многодельные композиции, насыщенные перламутровыми тонами, своей декоративностью могут напомнить живописные "формулы" Павла Филонова. Ученик Василия Ситникова, Петров-Гладкий — продолжатель славных традиций умеренного советского нонконформизма, называющий свое творчество "фантастическим реализмом". Его работы вызывают ностальгию по 1970-м — расцвету выставочной деятельности на Малой Грузинской, по тем временам, когда изображение неодетой женщины, парящей над цветочной клумбой в сопровождении мифологического персонажа типа кентавра, считалось как минимум смелым.