Боги среди нас

Handel: "Semele" (2 DVD)

La Scintilla, W. Christie (Decca)

Несмотря на свою в общем-то расторопную политику относительно записей, DVD со своим участием Чечилия Бартоли не выпускала уже чувствительно давно. Вопреки извивам ее репертуарных предпочтений, вернувшихся было к операм бельканто, нарушающий этот пост-релиз посвящен Генделю. Это запись постановки его оратории "Семела" в Цюрихской опере, где в качестве режиссера выступает Роберт Карсен, а в качестве дирижера — Уильям Кристи, располагающий в данном случае местным "барочным" оркестром La Scintilla.

Синьора Бартоли поет здесь саму главную героиню, партия которой вообще-то написана для сопрано. Удивляться тут нечему, сопрановых партий обладательница знаменитейшего меццо Европы спела вон уже сколько, но в случае "Семелы" результат получился довольно спорный — как минимум в смысле образа. Незадачливая Семела, дочь фиванского царя Кадма, обольщенная Юпитером и, вследствие козней Юноны, уговорившая громовержца показаться ей во всем божественном величии (каковое величие ее буквально испепелило),— существо юное, трогательное и наивное: на этом настаивает что канва мифа, что генделевская музыкальная характеристика. У Бартоли же невольно получается совсем другая Семела — алчная, несдержанная и насмотревшаяся видов матрона-капризница. Претензии к ее вокалу в общем-то тоже больше драматургические: да, голос примадонны устойчив, да, с неудобной тесситурой она справляется, но верхние сопрановые ноты подозрительно часто берет sotto voce; а что колоратуры выпевает как заведенная, добавляя еще орнаментации по своему разумению,— так именно в контексте роли эта заведенность проигрывает.

Можно, наверное, было бы всю эту специфичность использовать к выгоде постановки, но Роберт Карсен как будто бы предпочел ее не замечать. Его спектакль (снятый зрелищно, но сценографически крайне аскетичный: на протяжении всего действия мы видим только темные стены некоего исполинского зала) преподносит мифологическую историю о любви бога к смертной женщине как скандальный казус из недавней жизни некоего королевского двора. Судя по множеству примет — британского. Аристократка Семела не хочет выходить по расчету замуж за лорда Атаманта (в которого влюблена ее сестра Ино), потому что у нее роман с королем Юпитером. Завязка разыграна вроде бы с претензией на эмоциональную пронзительность, но дальше начинается веселуха. Режиссер то издевается над британскими монархическими чудачествами, то сам миф пичкает бурлескностью, приводящей на память отвязные интонации бессмертной "Энеиды" малороссийского классика Ивана Котляревского: "Но зла Юнона, суча дочка,/Разкудкудакалась як квочка". "Зла Юнона" в исполнении величественной Биргит Реммерт действительно органично изображает венценосную немолодую стерву, шпыняющую свою приживалку Ириду, "синий чулок" с фантазиями (Исабель Рей). В не по-барочному жирном и пестром вокале, однако, особой органичности не сыщешь. Как ни странно, по-настоящему интересное сочетание чуткой вокальной и актерской работы демонстрирует лишь Юпитер американского тенора Чарльза Уоркмэна. У него этот вроде бы второстепенный образ донжуана с Олимпа, сладкоголосого, сластолюбивого, слабохарактерного и безответственного, вышел таким исподволь убедительным, что именно он и кажется главным субъектом рассказанной Генделем притчи.

Bellini: "I Capuleti e i Montecchi" (2 CD)

Wiener Symphoniker, F. Luisi (Deutsche Grammophon)

Оперы бельканто составили своего рода рамку декретному отпуску Анны Нетребко: оправившись после родов, она спела "Лючию ди Ламмермур", а перед временным уходом со сцены — Джульетту в "Монтекки и Капулетти" Беллини. И вот вышла полная запись оперы, сделанная на концерте, но, как гордо сообщают издатели, с передовыми технологиями, благодаря которым запись действительно отличается студийным качеством звука. Хотя и не всегда: голос мальтийского тенора Джозефа Кальехи (Тебальдо), например, даже не вдруг узнаешь из-за странного носового призвука, который заметен в записи. Впрочем, в целом партия Кальехи спета пусть несколько порывисто, без ожидаемой струящейся гладкости, но красиво и технично. Остальные мужские голоса (Тициано Браччи — отец Джульетты Капеллио, Роберт Глидоу — Лоренцо) демонстрируют приличную школу и колоритные тембры, но ничего более выдающегося. Но максимум внимания — что в контексте самой оперы, что с точки зрения медийного кипежа — и так должен был достаться не им. В случае Джульетты Анны Нетребко пристальный слушатель обнаруживает, что пятна на красном солнышке оперного гламура есть: чувственность и специфическая красивость голоса певицы кажутся шиком, который в стройной алгебре партитуры Беллини не всегда к месту. Расплывчатая мягкость и матовость ее тембра — спорный атрибут для беллиниевской героини, и ни апломб, ни подлинная интуиция большой артистки не помогают звезде держаться на том героическом уровне перфекционизма, которого требуют и ее партия, и самый стиль. Ромео в исполнении Элины Гаранчи — удача более очевидная: ее прохладное серебристое меццо стабильно демонстрирует чистоту, точность, собранность, техническую маэстрию и придирчивую строгость вкуса. И все же безраздельным триумфом Элины Гаранчи запись не назовешь: пожалуй, самыми впечатляющими ее эпизодами смотрятся ансамбли, в первую очередь дуэты веронских влюбленных. Что-то магическое, правда, есть в том, как идеально сплавляются тембры двух певиц на фоне бережного перламутрового звучания "Венских филармоников" под управлением Фабио Луизи — так что, несколько крикливо обещая слушателю чудо, запись не обманывает.

Rimsky-Korsakov: "The Golden Cockerel"

Moscow Philharmonic Orchestra, E. Nesterenko (Melodiya)

В сознании меломанов со стажем "Золотой петушок" Римского-Корсакова навеки связан с именем Евгения Светланова: постановка именно этой оперы стала одним из его ярчайших триумфов в Большом театре. Однако и альтернативная версия оперы, предложенная Дмитрием Китаенко, не разочарует: помимо безупречной игры оркестра Московской филармонии в его "золотую пору" здесь как минимум два козыря: Евгений Нестеренко в роли царя Додона, интонирующего сочные пушкинские тексты с мастерством оратора, и Елена Устинова, поющая Шамаханскую царицу. Достигшая звездного ранга, в прихотливых вокальных узорах своей партии Устинова сразит даже самого искушенного меломана мастерским владением бельканто, хрустальной чистотой тембра и снайперски взятыми верхними нотами. Вполне колоритен, как и предписано автором, и состав второстепенных исполнителей — одинаково уместны и грузное контральто Раисы Котовой в роли ключницы Амелфы, и ребячески-звонкое сопрано Ольги Шалаевой в немногочисленных соло Золотого петушка, и задиристый тенор молодого Вячеслава Войнаровского в партии царевича Гвидона.

Massenet, Bizet, Delibes, Gounod, Lalo etc. French Heroines

Monte-Carlo Philharmonic Orchestra, E. Villaume (Decca)

Выбор для дебютного альбома стопроцентно французской программы — рискованный шаг для любого сопрано: традиция французской лирической оперы, представленная Массне, Гуно и отчасти Бизе, гарантирует несколько проверенных временем хитов, но все же не столь показательна для голоса — нет ни запредельных верхних нот, ни изощренной колоратуры, ни виртуозных tour de force с оркестром, столь милых итальянским авторам. Тем не менее для молодой француженки Натали Манфрино (недавно дебютировавшей в Москве в "Кармен" Бизе под руководством Михаила Плетнева) такой выбор стал счастливым: давно не приходилось слышать певицы, с такой естественностью и шармом исполняющей этот лирический репертуар. При этом голосу Манфрино формально можно предъявить некоторые претензии, в частности легкую тремоляцию на верхах. Но огрехи молодости искупаются теплым, солнечным тембром, хорошей дикцией и явным сценическим обаянием, которое очевидно даже в студийной аудиозаписи, при отсутствии визуального впечатления.