приглашает Софья Дымова
Когда в 1829 году в Лейпциге Феликс Мендельсон осуществил историческое исполнение "Страстей по Матфею" Баха, с которого ведет отсчет баховский ренессанс, то само звучание партитуры было весьма своеобразным: композитор не постеснялся сделать купюры в пространном опусе, поменять некоторые номера местами, в некоторых случаях дописать дополнительные инструментальные партии. Это сейчас такое обращение с оригинальным текстом вызвало бы праведное возмущение. Во времена же романтиков этот волюнтаристский подход считался единственно правильным — "подновить" старинное сочинение в соответствии с текущей модой. В результате появилась любопытная традиция оркестровых аранжировок Баха. Не одно поколение авторов (композиторов, дирижеров и музыковедов) увлеченно адаптировало различные баховские опусы — от органных прелюдий и фуг до собственно оркестровых сочинений — для полновесного симфонического оркестра. И даже если результат не всегда убеждал, то один только список аранжировщиков в любом случае внушал изначальное уважение к их работе. В их числе Макс Регер, Антон Веберн, Эдвард Элгар, Леопольд Стоковский, Ральф Воан-Уильямс, Отторино Респиги и Димитрис Митропулос.
Обращение к этой традиции Михаила Плетнева не случайно и не вызвано тривиальным интересом человека, переигравшего весь стандартный симфонический репертуар и ищущего новых звуковых ощущений. Будучи композитором, Плетнев всегда глядит на музыку прошлого и настоящего с ракурса не исполнителя — толкователя чужой идеи, а скорее коллеги и соавтора. В "Пиковой даме" Чайковского он властно вмешивается в текст, меняет не нравящиеся ему фрагменты, в операх Рахманинова корректирует вокальные строчки, в "Кармен" Бизе безжалостно купирует неблизкие ему эпизоды и игнорирует разговорные диалоги. Поэтому сама позиция аранжировщиков баховских произведений ему близка, и он явно не собирается глядеть на немецкого гения сверху вниз, а будет, как скульптор, лепить из чужого звукового материала свою авторскую композицию. В выбранных им оркестровых обработках представлены по преимуществу аранжировки Леопольда Стоковского, а также Эдварда Элгара и Отторино Респиги, но также и один из его собственных опытов, а именно хрестоматийная органная Токката и фуга ре минор, знакомая каждому. И не исключено, что обычную в таких случаях конфигурацию Бах--Плетнев придется переиначить и поменять фамилии местами.
Зал имени Чайковского, 27 марта, 19.00