Никто и никогда не играл самодержцев так аппетитно, как главный толстяк мирового кино Чарльз Лоутон в фильме Александра Корды: его герой словно сошел с портрета Ганса Гольбейна. Он казнит двух жен, еще одна умирает при родах, еще одну прогоняет — и все это лишь для того, чтобы на старости лет угодить под каблук шестой жены-ведьмы, няньки своих детей. Но ужасаться этим Синей Бородой никак не получается, ему скорее сочувствуешь. Он безобразничает не по злобе, а от избытка сил, из мальчишеского каприза, трогательной обиды. Он сыплет смачными и циничными афоризмами, обжирается, как плебей, и, по-солдатски впечатывая игорные кости в стол, искренне печалится, что в мире не осталось места утонченности и деликатности. Не рассчитав силы, вызывает на бой лучшего борца королевства. Беспомощно рыдает, узнав об измене четвертой жены. В это трудно поверить, но пока Корда не снял "Генриха", кинематограф не догадывался, какая это золотая жила — частная жизнь сильных мира сего.