Южнокорейский самоучка Ким Ки Дук стремительно обрел статус современного классика. Но пока он не умиротворил публику созерцательным буддистским фильмом "Весна, лето, осень, зима... и опять весна" (2003), его слава носила, мягко говоря, пугающий характер. В "Адресе" и "Охране" легендарная жестокость, если не изуверство Кима достигли апогея. Объединяет их еще и то, что лишь в них Ким обратился к политике: тотальное убийственное и самоубийственное безумие, царящее на экране,— метафора национальной травмы, вызванной разделом Кореи, и атмосферы милитаристского психоза. Впрочем, возможно, никакая это не метафора, а суровая правда жизни. В "Адресе" судьбы героев-изгоев так или иначе определяет соседство с американской военной базой. Отец Чана, подрабатывающего на собачьей бойне,— солдат-афроамериканец. Мама-шлюха все пишет и пишет ему, а письма возвращаются со стандартным штампом "адрес неизвестен". В "Охране" пограничник Кан, превращенный муштрой в машину для убийства, швыряет гранату на подозрительный звук в кустах, но там не таились коммунистические диверсанты, а всего лишь занималась любовью приблудная парочка. Но эти исходные сюжетные обстоятельства для Кима лишь предлог, чтобы развязать на экране настоящую кровавую оргию, которая по мере нагромождения ужасных подробностей начинает восприниматься уже отстраненно, как сюрреалистический бред. Да, Киму свойственен восточный пантеизм, но только в том смысле, что он не щадит ни людей, ни животных. Сошедшая с ума и ставшая шлюхой пограничников девушка из "Охраны" откусывает, сидя в аквариуме, головы рыбкам. Собак в "Адресе" истребляют без счета. Но и это детский лепет по сравнению с тем, что Ким вытворяет с людьми. В меню — членовредительство, групповое изнасилование, самосожжение, каннибализм и массовое убийство. Но никогда не возникает впечатления, что Ким бьет зрителей ниже пояса. Чувствуется, что весь этот кошмар — проекция на экран внутреннего мира режиссера, раздерганного и невыносимого, но пленяющего своей бешеной энергией.