Группа Tanzwut — это семеро немцев, играющих тяжметалический индастриал из германской волны 1990-х, которую принято называть "Новой немецкой жесткостью" (Neue deutsche Harte). Рубленые риффы, механистично повторяющиеся квадратные паттерны, боевой грим "мы только что из машинного отделения, а еще у нас собой пиротехника", суровые, насупленные куплеты-припевы решительным басом; в общем, не случайно репетиционные точки Tanzwut и их приятелей Rammstein долгое время располагались по соседству. Индастриал обычно базируется на антиутопических техноидеях, но здесь совсем другая история. До того как взять название Tanzwut, группа чуть не десять лет играла эрзац-средневековую музыку под именем Corvus Corax. Сейчас же они козыряют не самым распространенными в индастриале (и не только в нем) инструментами: волынкой, пастушьим рожком и tromba marina — огромным деревянным резонатором с натянутой на него двухметровой струной. У Tanzwut за все время существования не случилось хит-видео и высоких позиций в чартах, как, например, у тех же Rammstein; они не стояли у истоков Neue deutsche Harte, как Die Krupps; и их индустриально-средневековый образ не так ярок, как язвительные юберменш-комиксы от KMFDM. Но судя по концертным записям, их выступления — ловко обставленный аттракцион, не уступающий представлениям коллег по "новой немецкой жесткости".
"Проект С-21/S-21" в Мраморном дворце
Опять петербургский художник, скульптор и фотограф задумался о смерти. Года два назад Вадим Григорьев-Башун уже обращался к мрачной эстетике перехода в иное состояние, соорудив громадную "книгу художника" из оцинкованных железных листов и изранив эти страницы самурайским мечом. Теперь он выставляет объект под кодовым названием "С-21": аккуратный самолетик из светлого дерева, крышка которого раскрывается, превращаясь в крылья. Под крышкой — уютная округлая емкость. Самолетик снабжен подставкой и выглядит изящной фантазией на тему первых аэропланов. Однако название расшифровывается как "саркофаг XXI века". Это, конечно, оммаж Малевичу с его супрематическим гробом — Григорьев-Башун прямо говорит о намерении превратить "ящик для праха человеческого в визуально-философский объект", да и вообще активно подчеркивает связь своих работ с искусством модернизма, особенно классического авангарда. В его абстрактной живописи и фотографии господствуют темы перерождения, трансформации, скрытых ритмов и взаимосвязей, обычно выраженные как переход из тени в свет. Сказывается образование художника, окончившего факультет графики. Объекты стремятся к знаковой законченности и задействуют физические силы, будь то разбрызгивание воды или натяжение струны. На их фоне — а выставка включает только пространственные работы — саркофаг с его философской претензией рискует превратиться из гроба в подобие дюшановского "Фонтана". Тоже ведь утилитарный предмет, имеющий огромное значение для модернистского искусства.