зажигает Софья Дымова
Орлеанская дева въехала в Новое время верхом на одноименных повести Вольтера и драме Шиллера. Вольтер довольно зло потешался (правда, не совсем над Жанной), Шиллер, наоборот, с жаром прославлял. Жанну канонизировали в 1920 году (не прошло и пятисот лет), а в 1934 году танцовщица и актриса Ида Рубинштейн заказала Онеггеру произведение, в котором она должна была играть главную роль. Сама природа заказа предполагала смешанный жанр; особая двойственность положения Онеггера — как и Стравинского, в том же году писавшего для Рубинштейн "Персефону", — заключалась в том, что пятидесятилетняя заказчица едва ли могла танцевать в балетном смысле и предпочитала пантомиму и актерскую игру. Либретто сочинил поэт Поль Клодель, воинствующий католик; он скомпилировал литургические фрагменты, архивные документы, средневековые вирши, причем наряду с латынью и современным французским использовал также местные диалекты. Премьера прошла в 1938 году.
Пожалуй, оратория Онеггера ближе всего по духу к фильму Дрейера "Страсти Жанны д'Арк" (1928). Онеггер и сам писал киномузыку. Он высказывался в том роде, что в эру кино музыку начинают воспринимать по-другому, так что композитор должен немного режиссерствовать, то есть быстрее рассказывать и давать больше контраста. Сегодня мысль о влиянии кино на музыку донельзя растиражирована, но в 1929 году она звучала весьма свежо. Как и сама оратория Онеггера с ее синтезом искусств и подходов. Словно сочиняя не драматическую ораторию (таково авторское жанровое определение) и даже не оперу, а воображаемый фильм, композитор свободно использует флэшбэки, резко смещает фокус с сольных высказываний на гигантские хоровые массы и весьма решительно разграничивает эпизоды. Видимо, стремясь вслед за Клоделем охватить не просто историю Жанны, но и историю идеи о Жанне, Онеггер берет в оборот крайние исторические полюса, грегорианику и джаз. Ну и молодец: то и другое воспринималось в начале тридцатых как актуальное искусство. Правда, одно с другим не сходится, а джаз не очень-то сходится и с собственно Онеггером, но все равно получается остросовременно. В тех же видах задействованы саксофоны (последний писк тогдашней оркестровой моды) и только что построенные Волны Мартено (кстати, погодки дрейеровского кино).
Для произведения такого размера и состава "Жанну д'Арк на костре" исполняли довольно часто. Возможно потому, что в заглавной роли охотно выступали знаменитые актрисы — Ингрид Бергман, Изабель Юппер, Фанни Ардан, Сильви Тестю. На этот раз в роли девушки из Орлеана выступает Ксения Раппопорт, одно это способно наполнить кассу за счет театральной публики, хотя по своему устройству оратория Онеггера очень далека от концерта для актрисы с хором и оркестром. Драматургически она выдерживает и даже поощряет костюмы-грим-декорации-мультимедиа, да ее, бывало, и ставили как оперу. Но можно давать "Жанну" и чисто концертно. Так, видимо, будет в Филармонии, хотя бы потому, что зал тесноват и не слишком благоприятствует какой бы то ни было режиссуре. Дирижирует тридцатисемилетний Эммануэль Ледюк-Баром; хороший артист, но почему для исполнения французской музыки надо непременно приглашать француза? Видимо, потому, что в деле замешан Французский Институт. Впрочем, Ледюк-Баром наполовину свой — учился в СПб Консерватории у легендарного Ильи Мусина.
Большой зал Филармонии, 18 марта, 19.00