Подготовка к Олимпийским играм 2014 года в Сочи вступает в новый этап: к концу марта должно завершиться подписание первых соглашений о переселении жителей, чьи дома попадают в зону строительства олимпийских объектов. Корреспондент "Власти" Маргарита Папченкова отправилась на место событий.
Большинство объектов Олимпиады-2014, в том числе Олимпийская деревня, разместится в Имеретинской низменности. Здесь государственным органам, курирующим подготовку к Играм, пришлось придумывать способ совместить несовместимое: изъять у местных жителей земли, предназначенные для олимпийского строительства, во-первых, дешево, а во-вторых, без скандалов. За последние восемь месяцев (о ситуации в Сочи прошлым летом см. "Власть" от 7 июля 2008 года) власти в этом так и не преуспели.
"Люди останутся еще и должны государству"
В Имеретинскую долину мы едем вместе с председателем территориального общественного самоуправления "Псоу" Натальей Калиновской. Место будущих олимпийских построек, огороженное синим забором, изучаем со смотровой площадки — небольшого заасфальтированного участка. Именно отсюда территорию строительства показывают членам Международного олимпийского комитета. "Вот сюда их привозят, накрывают им столы, а Путин им показывает это поле и рассказывает, какие где будут объекты,— объясняет Калиновская.— Как видите, пока и близко ничего не начали делать".
На Нижнеимеретинской улице становится понятно, почему именно эта зона должна подпасть под изъятие: прекрасная прибрежная полоса, большинство участков находится прямо напротив моря, в 10 метрах от воды. Сейчас список изымаемых домовладений заканчивается на доме 115, но все уверены, что этим дело не кончится. Тут все помнят, как в 2007 году губернатор края Александр Ткачев публично обещал, что ни один дом в Имеретинке не тронут, но к весне 2008-го планы кардинально поменялись.
Проблему с изъятием земель власти пытаются решить двумя способами. Первый — выдать переселенцам компенсацию, на которую они приобретут новое жилье. Но многие от денег отказываются, считая, что их участки оценивают не по рыночной стоимости. Поначалу за сотку предлагали $30 тыс., хотя имеретинцы утверждают, что еще в 2007 году цена доходила до $100 тыс. "Ничего равноценного тому, что мы сейчас имеем, за компенсацию мы купить не сможем,— уверена Калиновская.— Люди продавали несколько квартир и участков, вкладывали все деньги в дома и гостиницы на берегу. Теперь за ту компенсацию, которую им предлагают, они смогут купить от силы две двухкомнатные квартиры. А у них семьи по десять человек".
Второй путь — предоставление переселенцам новых земельных участков. Жителей, чьи дома попадают в зону стройки, предполагается переселить в Некрасовскую деревню, которую должны возвести всего в 300 метрах отсюда. Всем новоселам дадут одинаковые участки по 7 соток, а тем, у кого земли раньше было больше, обещают выплатить компенсацию.
Многие на такой обмен не согласны. Например, Алик Ле купил свои 17 соток несколько лет назад. Когда в 2007 году Ткачев пообещал не трогать Имеретинку, Алик заказал проект гостиницы и заплатил аванс. "Эта Некрасовская деревня — 110 участков идиотизма. Вот в этом дворе 28 соток земли, все засеяно,— говорит он, показывая на соседний участок.— А на 7 сотках их просто лишат заработка. У меня аналогичная ситуация: была гостиница, а мне предлагают построить там сборно-щитовой двухэтажный коттедж. У меня сейчас участок на берегу моря, а мне предлагают в 500 метрах от него, да еще и рядом с линией порта. В зоне порта никакого туризма быть не может".
В справедливую компенсацию Алик тоже не верит. "У одного жителя, Жана Байрозяна, сейчас 15 соток. Ему объяснили, что остальные 8 соток войдут в стоимость того сборно-щитового дома, который они ему на этом участке построят. Получается, что если у людей сейчас не больше 10 соток, то они останутся еще и должны государству",— заключает Алик Ле.
Другая причина нервозности имеретинцев — то, что переселением занимается сразу несколько инстанций. "Мы попеременно должны работать то с "Олимпстроем", то с департаментом (департамент Краснодарского края по подготовке Олимпийских игр.— "Власть"), и одни чиновники отсылают к другим,— говорит Наталья Калиновская.— Приходят и угрожают: понимаем ли мы, что это государственная программа, что мы на Олимпиаде хотим нажиться? Но мы знаем, чем все это закончится: они быстро перепродадут эти участки, придет новый хозяин с документами на собственность и насильно с ОМОНом нас выселит".
"У нас даже женщины за шашки возьмутся"
На Нижнеимеретинской улице есть и такие, кто согласен переселиться. Один из них — Юрий Колесов. "Меня устраивают 7 соток, я готов на них переехать,— говорит он.— Но мне не нравится неопределенность. Я обращался в "Олимпстрой", они говорят: всему свое время. А когда это время настанет — в 2013, 2010 или 2009 году,— никто не знает. В департаменте тоже ничего не могут сказать, потому что не получают сведений от "Олимпстроя". Все закольцовано, ни от кого ничего не добьешься". У Колесова одно требование: "Чем быстрее я перейду к стабильной жизни, тем скорее успокоюсь. Мне нужен сегодня ответ, чтобы я мог построить и перебраться. А то дадут два месяца, а потом приедут на участок с бульдозерами".
Похожие претензии и у других имеретинцев, согласных на переезд в Некрасовскую деревню. Среди них немало староверов, которых на Нижнеимеретинской живет 350 человек. "Ничего нам еще не предлагают,— говорит одна из них, Любовь Фурса.— Все только красиво описывают, но мы сомневаемся, что они будут тратиться на нас. Обещают, а в последний момент могут и в горы переселить".
Старовер Иван Кубанцев на условия властей согласен, но тоже имеет поводы для недовольства. "Летом мы замечательно поговорили с Василием Надирадзе (заместитель главы Краснодарского края.— "Власть"). Он пообещал, что нас переселят в готовые дома сразу, без промежуточного поселения во временном жилье. Но с тех пор никаких подвижек не произошло. Никто нам даже цены не называл, мы все в подвешенном состоянии".
По словам Кубанцева, недовольных в Имеретинке немало. "Я один из самых старших и постоянно успокаиваю молодых,— признается он.— Люди сейчас очень нервничают, живут на чемоданах, поэтому настроены крайне агрессивно. Мы все здесь казаки, а у нас даже женщины за шашки возьмутся, не то что мужчины. Здесь костьми будут ложиться, если случится большая несправедливость". Многие староверы уверены, что их земли изымаются не для Олимпиады, а чтобы "олигархи себе сделали русский Куршевель".
"Я не знаю, что будет: восстание, может быть"
Участки семей Бережковых и Зубковых на улице Веселой будут использованы для строительства грузового двора. Железнодорожные пути к этому еще не существующему объекту уже подведены: из кухни Зубковых открывается довольно странный вид на обрывающиеся рельсы.
"Нам сообщили о переселении еще прошлой весной,— рассказывает Наталья Зубкова.— Отчет об оценке мы получили только в конце декабря, и сразу же поступили предложения о компенсации и просьбы подыскивать себе квартиру. Мы объездили весь Адлер, но ничего подходящего за такую цену не нашли. Да и не можем мы не на земле жить: мы зарабатываем домашним хозяйством. Подали отказ от компенсации и написали заявление о предоставлении участка".
Бережковы на компенсацию согласились, хотя ее размер их тоже не устраивает: участок в 11 соток оценили в 12 млн руб., тогда как в Адлере двухкомнатная квартира стоит не менее 6 млн. Но предложенные властями варианты переезда не устроили семью еще больше. "В администрации мне предложили пустырь под уклоном 40 градусов напротив адлерского аэропорта,— рассказывает Анна Бережкова.— И бог с ним, с аэропортом, но участок в нескольких метрах от локаторов. А я не хочу, чтобы у меня дети светящиеся были. В общем, мы отказались".
Не нравится переселенцам и вариант с переездом во временное жилье до окончания строительства на выделяемых участках. Самый удобный и дешевый для властей способ — переселить жителей в пансионы, переоборудованные под квартиры. "Эти пансионы приспособлены для временного отдыха, но не для жилья. Там негде будет готовить еду, одна кухня на весь пансион, жить так с маленькими детьми мы не можем",— объясняет Анна Бережкова. Кроме того, переселенцы не верят, что потом их из временного жилья просто не вышвырнут, и обсуждать этот вариант готовы, только получив документы на землю.
Прошлой осенью Бережковым пришлось выдержать настоящую осаду строителей, которые начали в сентябре прокладывать железную дорогу прямо на их участке. "4 сентября соседи позвонили и сказали, что в нашем огороде прокладывают железнодорожные пути,— рассказывает Анна Бережкова.— Мы тут же приехали: 2 сотки у нас забрали, все деревья возле забора сломали и начали прокладку. Мы поговорили с бригадиром, он извинился и обещал больше так не делать. Но на следующий день стройка возобновилась. Мы закрыли дорогу и держали так семьей баррикаду всю ночь". Вечером 5 сентября к Бережковым приехали начальник департамента Виталий Пономарев, представители "Олимпстроя" и глава Адлерского района. "Они нам угрожали. Сказали, что если мы не уйдем, то к утру вызовут ОМОН,— вспоминает Бережкова.— Предлагали: давайте пока проложим, а потом решим. Но мы не шли на уступки".
Наутро Анну Бережкову уговорили подписать соглашение о сервитуте (праве ограниченного пользования чужим имуществом) до 1 января 2009 года, чтобы проложить пути в 40 метрах от ее дома. За это каждый месяц ей выплачивали 30 тыс. руб. "На самом деле эта дорога им была очень нужна,— поясняет Анна.— Если бы они ждали, пока решится вопрос об изъятии, то не успели бы по срокам. Мы же подписывали не ради денег, а для факта: вот, мы идем на уступки".
Сговорчивость Бережковых, правда, никто не оценил. После того как 23 февраля они отказались подписать соглашение об изъятии, на них подали в суд, который предложил сторонам в срок до 25 марта подписать мировое соглашение. "Мы так и не поняли, зачем был суд и в чем, собственно, состоит суть иска,— призналась Анна Бережкова.— Они сами сказали, что это просто формальность: спустя две недели после отказа подписать соглашение они обязаны были что-то сделать. Однако по Зубковым, которые тоже не подписали договор, суда не было".
Свой случай Анна считает прецедентным и в будущее смотрит без оптимизма: "Мы самые первые. Это показательное выступление. Если даже с согласными будут поступать так, то что говорить о тех, кто наотрез отказывается переезжать? Я не знаю, что тогда здесь будет: восстание, может быть. Но сама я знаю: против такой машины, как государство, сильно не попрешь — нужно только полюбовно".